В то раннее утро скоморохи спали крепким сном и не услышали, как встал и уехал в город Ратмир. Первым проснулся Теодорка. Стараясь не шуметь, он вышел из избы. Завернув за угол, пошёл в сторону забора к стоявшему между кустов жасмина деревянному нужнику. Сделав свои дела, мальчишка огляделся по сторонам и подошёл к забору поближе. По уже знакомым ему признакам нашёл в заборе место, которое было тем самым тайным лазом с подворья, о которых ранее ему рассказали холопские ребятишки. Теодорка с удовлетвореньем присвистнул, лихо развернулся на одной ноге и направился в сторону избы. Там уже над большим жестяным тазом склонился по пояс раздетый силач Василий и удовлётворённо ухал, когда старик Никифор окатывал его из ковша колодезной водой.

– Иди сюда, Теодорка! Становись следующим, – приглашающим жестом помахал ему пустым ковшом старик Никифор.

– О-о-о… – заныл Теодорка, передёрнувшись только от одной мысли о ледяной колодезной воде. – А можно меня сегодня не мучить этой казнью? Дяденька Ратмир ведь тоже не каждый день обливается этой холоднючей водой, а?

– Не, брат! Не сбежишь, – рассмеялся Василий и, схватив в охапку Теодорку, поднёс его к тазу и крикнул старику Никифору: – Чего стоишь, Никифор?! Лей давай, пока я этого пострелёнка держу.

Стоявшие тут же дворовые мальчишки радостно рассмеялись, предвкушая увидеть забавное зрелище.

– Ну, ладно, отпусти меня, дяденька Василий! Я – сам! – засмущался от смеха мальчишек Теодорка и стал вырываться из его рук.

– Ну, сам так сам, – нехотя отпустил его Василий. – Давай, Никифор, благослови его этой водичкой тоже. А потом завтрак и пойдём на поляну упражнения гимнастические повторять. А то мы тут уже который день, а упражнения ни разу ещё не повторяли после того как выступили в тот вечер, когда боярышню погубили.

– И то верно, – кивнул старик Никифор. – Правда без Ратмира на сегодня не всё получится повторить. Но форму нам терять никак нельзя.

Тут на крыльце показались Авдотья с Еленой.

– Я смотрю, весело тут у вас. Что, Теодорка, опять под холодную воду тебя суют? – звонко пропищала карлица.

– Ладно, сынок, терпи, – улыбнулась Елена. – Сам же знаешь, что как только Ратмир научил тебя обливаться холодной этой водой, так ты и перестал по ночам задыхаться. Помнишь, как ты мне тогда сипел, что тебе дышать невозможно?

– Помню, помню, – кивнул Теодорка и обреченно наклонился над тазом. – Лей уж, дед Никифор.

Как только все закончили умываться, стоявшие здесь же дворовые мальчишки подскочили к тазу и, кряхтя от натуги, потащили его прямо к тем лужам, где барахтались свиньи. Они отогнали свиней из одной из лужи и аккуратно вылили воду в неё. Подождав немного, они потом позволили хрюшке и её поросятам забраться обратно в эту лужу.

В этот момент около избы скоморохов показались двое поварят, тащившие на деревянных подносах глиняные горшки с остатками вчерашних каш, пирогов. Улыбающаяся Лукерья несла кувшин с квасом.

– Ура! Еду принесли! – радостно закричал Теодорка и кинулся помогать поварятам затаскивать подносы в избу.

– Айда с нами, Луша, – пригласила молодую женщину карлица Авдотья.

– Ой, нет! Не могу пока. С матушкой сейчас сядем кружева плести для боярыни. Позже подойду, когда Ратмир вернётся, – смущёно улыбнулась девушка и лёгким шагом поспешила в сторону терема тиуна Устина.

– Кто бы сомневался, – пробормотала себе под нос карлица Авдотья.

Через несколько минут скоморохи уже сидели за деревянным столом, заставленным глиняными плошками и деревянными ложками, поочерёдно, доставали из горшка гречневую кашу, запивая её квасом. Теодорка не поленился сбегать в коровник и принёс оттуда кувшин парного молока. Он предложил скоморохам молочка, но согласилась только карлица Авдотья. Остальные допили из второго глиняного кувшина квас. Спустя некоторое время они вышли из избы и направились к воротам, захватив с собой сумки с какими-то вещами.

– Далёко ли путь держите? К реке, небось, опять? – спросил их тиун Устин, о чём-то разговаривавший до этого с охранявшим ворота ратником Дормидонтом.

– Ага, к речке сходим. Гимнастические упражнения надо повторить, – радостно пояснила карлица Авдотья.

– Что-то я промеж вас Ратмира вашего не вижу? Или он спит ещё до сих пор? – подслеповато щуря глаза, спросил тиун Устин.

– А Ратмир наш ни свет, ни заря как умчался в город по делам твоего хозяина, Устин, – пояснил старик Никифор.

– Как это? – удивился тот. – А конюх Леонтий мне ничего не доложил, поганец! Вот я сейчас пойду и всыплю ему за это, – как-то заволновался тиун Устин.

– А что, без твоего ведома, Устин, здесь ничего не может произойти? – усмехнулся силач Василий.

– Так я на то и приставлен к этой должности, – неожиданно раскрасневшись, зло отозвался тиун Устин и заторопился в сторону конюшни.

– Работа у него такая, Василий, – покачал головой старик Никифор. – Обязан он бдеть за всем, да потом боярину докладывать.