Партизанская оперативная группа И. И. Рыжикова в тесном контакте с оперативным управлением фронта разработала подробный план взаимодействия войск 6-й гвардейской и 43-й армий с партизанскими соедине-ниями в ходе наступления.

Ожидая переброску подкреплений из группы армий «Север» на помощь оборонявшимся перед нашим фронтом фашистским войскам, мы настоятельно просили партизанских руководителей со второго дня нашего наступления перерезать движение поездов по железнодорожным линиям от Полоцка на Даугавпилс, от Даугавпилса на Вильнюс, а также на участке Крулевщина, Воропаево.

Рыжиков сообщил нам, что такая задача уже поставлена партизанам директивой П. К. Пономаренко. Он с радостью добавил, что 30 бригад и отрядов, насчитывающих 13 тысяч партизан, ждут сигнала, чтобы нанести внезапные удары по тылам фашистских войск, обороняющихся перед силами 1-го Прибалтийского фронта. Это было приятное известие. А ведь в мае фашистское командование широко возвестило о том, что с партизанами в Ушачской и Полоцкой зонах покончено.

Партизанский представитель заверил нас в том, что взрывчатка, боеприпасы и оружие, которые были заброшены партизанам самолетами в точение июня, будут использованы в предстоящих боях с должной эффективностью.

Народные мстители выполнили свое обещание. Еще за два дня до начала нашего наступления они нанесли свой первый запланированный удар. В тылу 3-й танковой армии творилось невообразимое: шли под откос воинские эшелоны, взлетали на воздух мосты, рельсы оказались разрушенными в тысячах мест, было уничтожено несколько километров линий связи. На следующий день удары повторились. Особенно отличилась партизанская бригада под командованием Покровского. Ее отряды уничтожили все вновь восстановленные немцами мосты на участках шоссе Долгиново — Плещиницы и Плещиницы — Илия. Мы тогда не могли представить всех последствий этих партизанских ударов. Всю их эффективность мы осознали только в ходе наступления, но фашистское командование ощутило это сразу.

Начальник военных сообщений группы армий «Центр» генерал Теске пишет: «Мощный отвлекающий партизанский налет на все важные дороги на несколько дней лишил немецкие войска всякого управления». [93] А упоминаемый уже нами Гакенгольц подчеркивал: «Сигналом к Белорусской битве послужили 10000 взрывов на коммуникациях западнее Минска». [94] И это ведь было только началом. Партизаны обещали максимально активизировать свои действия, как только войска нашего фронта двинутся вперед.

Огромный вклад в подготовку победы внесли наши партийно-политические работники во главе с членом Военного совета генерал-лейтенантом Д. С. Леоновым, которого я всегда считал образцом политического работника. Их работа в войсках имела четкую идейную направленность и конкретность, благодаря чему к началу операции бойцы и командиры жили одним стремлением — поскорее ударить по врагу.

Активно трудился большой отряд агитаторов из числа наиболее авторитетных, прославившихся в боях воинов. Только в одной б-й гвардейской армии их было свыше двух с половиной тысяч, из них 86 процентов — коммунисты и комсомольцы, 64 процента — награжденные орденами и медалями.

Сохранилась запись беседы бывалого солдата 210-го гвардейского стрелкового полка Сафронова. Он говорил молодым воинам: «Бой — это такая штука, где душу человека видно насквозь. Если заколебался в бою — конец тебе. Мы, пехота, должны помнить: артиллерийский обстрел — эта половина дела, венец всему рукопашная схватка. Выходит, мы, пехотинцы, венчаем бой и закрепляем успех. Поэтому мы должны отлично владеть своим оружием, быть смелыми, дерзкими и умелыми воинами. Рукопашный бой короткий, и победителем из него выходит тот, кто не только знает технику боя — умеет стрелять, владеет штыком и гранатой, лопатой, — но и у кого нервы крепче. Смелый всегда побеждает. Фашисты боятся смелых, а напуганный враг — наполовину побежден».

С большим вниманием слушали такие бесхитросные рассказы молодые бойцы, и чувствовалось, чте слова агитаторов до глубины души трогают их.

Накануне наступления во всех частях прошли короткие митинги с выносом боевых знамен. Высокий боевой накал ощущался в выступлениях бойцов. Наиболее яркие из них распространялись потом в виде листовок среди личного состава дивизий.

Глубоко в память врезался митинг, на котором присутствовали воины прибывшего в 6-ю гвардейскую армию пополнения. Горячее сочувствие вызывали полные негодования слова одного из молодых солдат:

— Я сам видел, как фашисты живьем зарывали в землю и взрослых, и детей. Жутко было видеть и слышать, когда засыпали их землей. Я до конца жизни не позабуду этого, и вот теперь я имею оружие. Мие вручила его Родина, чтобы я мог покарать фавшистских извергов за смерть невинных людей. И я буду мстить им беспощадно! К этому я призываю всех вас, дорогие товарищи по оружию!

Вслед за ним на импровизированную трибуну поднялся сержант Яроовой.

— Моих родителей — отца и мать — фашисты живыми сожгли нa костре, — с болью в голосе рассказывл он, — над сестрой надругались, а затем расстреляли. Кровь замученных зовет к возмездию. Я да последнего вздоха буду мстить извергам. Я сделаю все, чтобы фашистские бандиты почувствовали силу моей ненависти. Но я прошу вас, дорогие товарищи бойцы, сержанты и офицеры, всех вас прошу, поддержите меня в этом справедливом деле.