– На счет этого? Да это так, дурачок один. Не берите в голову.

– Ну-ка, иди отсюда! – вскипела Даша. – Никогда не лезь не в свое дело!

Что-то пробурчав (ей ничуть не хотелось узнать – что именно), мальчик, прихватив нового робота, скрылся в своей комнате. Федор проводил его нетерпеливым взглядом, но в движении, которым он поправил свои мелкие черные кудри, были степенность и снисходительность.

– Итак? – вопросительно протянул он.

Даша уже приготовилась рассказать все, чего Федор не знал о последних днях, но вместо этого почему-то спросила:

– Что – итак?

Он сразу подобрался, и в вытянутом лице, носившем печать хронической усталости, проявился интерес. Такое выражение Даша наблюдала, лишь когда Федора настигал слух о возникновении очередной конкурирующей фирмы.

– Я полагал, что ты хочешь мне рассказать нечто занятное.

Даша согласно закивала:

– Я тоже так полагала. А теперь вот чувствую – не хочу, и все тут! Ничего не попишешь.

– Значит, вот как?

Расстегнув кожаный плащ на меху, Федор неторопливо прошелся по комнате, оглядывая все вокруг с таким удивлением, будто видел впервые.

Заметив на ковре перышко, он указал на него тонким узловатым пальцем:

– Вы так бурно провели эту ночь? Что делали? Подушками кидались?

– Не только, – уклончиво ответила Даша.

– А чем еще можно с ним заниматься? Он же дурачок. Даже твой сын…

– С каких это пор мой сын стал для тебя авторитетом? Может, с тобой тоже что-то произошло?

– А с тобой произошло? Где ты его подобрала?

Его узкие губы уже побледнели от гнева, но Даша наблюдала за ним с хладнокровием, удивлявшим ее саму.

– По наследству достался, – честно призналась она, зная, что как раз в это поверить невозможно.

Федор остановился, смерил ее взглядом и язвительно посоветовал:

– Пока не поздно, поменяй на кота в сапогах.

Не справившись с собой, Даша расхохоталась ему прямо в лицо и нахально ответила:

– Ну что ты! Он гораздо лучше кота.

– Даже проверять не буду, – угрюмо заверил Федор. – Я все-таки не понял: это всерьез? Да нет, не может быть…

– Почему это? – возмутилась она.

– Насколько я заметил, твой сын тоже не в восторге.

– А кто еще не в восторге? Я – в полном!

Теряя терпение, он повысил голос и перестал растягивать слова так, что каждое обвивалось вокруг шеи:

– Но этот парень… Он действительно слабоумный?

– Нет, он тебя разыграл, – с легкостью солгала Даша. – Чтоб ты драться не полез.

– Я? Драться?! Ты в своем уме? Я с пяти лет не дрался. А может, и до того…

«Нашел чем хвалиться!» – с раздражением подумала Даша, испытывая во всем теле то ощущение неловкости, которое возникает после порыва пыльного ветра. Ей не терпелось выставить Федора за дверь, сбросить подаренный им халат и прыгнуть под душ. Эта мысль так утянула ее, что Даша незаметно повела плечами, ловя невидимые упругие струи.

– А я все!

Она быстро обернулась на голос Данила и шагнула к нему так порывисто, будто собиралась нырнуть в незамутненную глубину его глаз.

– Может, вы все-таки позволите нам поговорить? – резко спросил Федор, полоснув его ожесточившимся взглядом. – Что за невоспитанность?

Перестав улыбаться, Данил прижал приставку к груди и молча скрылся в кухне. У Даши вырвалось:

– Зачем ты?! Не смей его обижать!

Она бросилась следом и нашла Данила на полу возле раковины. Он сидел, уткнувшись лбом в колени, а спасенная им приставка сиротливо жалась к его боку. С силой подняв его голову, Даша увидела, как подступающий плач оттягивает вниз уголки его рта.

– Мой хороший, – взмолилась она, торопливо поглаживая подрагивающие щеки, – только не плачь, слышишь? Он того не стоит! Я не дам тебя в обиду, ты мне веришь?

Справиться с трясущимися губами ему не удалось, и Данил только кивнул.

– Ну, вот и хорошо. – Она прижалась лицом к его колючей щеке. – Ты – умница, все сделал. Сейчас мы проводим этого… гостя… и проверим, как она работает.

– Я и плеер сделаю, – слегка успокоившись, пообещал он.

– Да конечно, сделаешь! Ты у меня такой молодец…

– Ты у меня? – раздался голос Федора, в котором опять зазвучали привычные интонации.

Он так резанул Даше слух, что ей захотелось демонстративно сунуть в ухо палец и как следует потрясти. Но она не выпустила судорожно сжавшихся рук Данила.

– Тебе лучше уйти, – холодно сказала она Федору и выразительно оглядела его, начиная с дорогих немецких сапог. – Мы потом встретимся и обсудим все… дела. Сейчас не время.

– Я вижу, – насмешливо отозвался он. – А мальчишка-то был прав…