Таяновского вызвали на следующий допрос. Следователь зачитал свидетельские показания. Они подтверждали, что, действительно, именно его машина стояла с включенными фарами, когда они услышали стук и крик пострадавшего, и запомнили номер.

– Вы сделали правильно, что не стали избавляться от трупа с такой машиной. Я представил себя на вашем месте, в принципе, я поступил бы так же, машину бы подрихтовал в гараже, тем более вы хороший мастер, – рассказывал свою версию следователь.

Игорь сидел на стуле, прибитом к полу, и смотрел на него. «Оторвать бы этот стул от пола и дать им тебе по башке, да так, чтобы мозги по стенкам разлетелись, – думал про себя Таяновский, сжимая край стула пальцами, но потом успокоил себя: – Прохоров здесь ни при чем, ему даже зацепиться не за что».

– Игорь Юрьевич, я понимаю, что каждый человек сам для себя адвокат, но все факты против вас. Вы сейчас в КПЗ паритесь. Согласитесь, что в тюрьме легче, и время при работе летит быстрее, – уговаривая, рассуждал следователь.

– Вы что, капитан, хотите, чтобы я сам себе приговор подписал? – стукнув по столу, сказал Таяновский.

Прохоров разозлился:

– Тебе придется писать, только не приговор, а честное признание, а приговор тебе вынесут судьи. Ты здесь девку нетроганую из себя не корчь, к нам не такие умники попадали, по пять-шесть судимостей за плечами, и те кололись!

В это время дежурный позвал Прохорова к начальству по какому-то неотложному делу. Один из оперативников подошел к Игорю:

– А ну, встань!

Игорь встал, держа руки на животе. Опер ударил его локтем в грудь, и он упал на стул.

– Встать! – вновь крикнул опер. – Ну что, писать правду будем? – и опять ударил его в грудь.

«Да, сдачи здесь не дашь», – подумал Игорь.

– Уважаемый, вы медкомиссию проходили? – обратился он к оперу, имея в виду психиатра.

– Ой, как мы дерзим, ой, дерзим! – повторил старлей и куда-то вышел.

– Да по тебе зона плачет, – убеждал тем временем другой.

Зашел оскорбленный оперативник и, подойдя к Игорю, ударил его два раза дубинкой по голове. Таяновский потерял сознание и упал со стула. Через несколько минут, придя в себя, он понял, что этим «блюстителям порядка» грубить не стоит. Тут вошел Прохоров и предложил сигарету:

– Игорь Юрьевич, пишите правду, не будем портить нервы друг другу, ни мы вам, ни вы нам, – на полтона ниже говорил следователь.

В голове Таяновского стоял такой гул, как будто работал дизель. Игорь курил и думал: «Напишу показания следователю, как он сватает, а на суде откажусь, скажу, что на меня надавили следственные органы».

– Ну что, надумал? – обратился к нему Прохоров.

– Меня до суда выпустят под залог? – спросил Таяновский, не обращая внимания на вопрос следователя.

– Ну, конечно, если напишешь всю правду, – продолжал свою песню Прохоров.

Игорь подумал и попросил бумагу и ручку. «Слава богу, на свободе я что-нибудь сделаю», – думал Таяновский, когда писал липу для следователя.

На следующий день Игорь через знакомого передал записку Петровичу. Еще через день в девять утра тот приехал и заплатил пятьдесят миллионов, чтобы племянника выпустили под залог. Игорь подписал подписку о невыезде и был отпущен до суда.

Чтобы сохранить жизнь своим близким, Таяновский решил это ДТП взять на себя, понимая, что шутки с бандитами слишком дорого обходятся. Родственникам стал говорить, что это он сбил Жукова. «Даже если дочь скажет, что я приехал в семь вечера, – думал он, – совру. Мол, в десять она заснула, а в пол-одиннадцатого я уезжал. Пашке тоже ничего не скажу».

Вечером собралась вся родня Игоря и покойной Марины. Он рассказал все, что с ним произошло за это время, за исключением применения к нему силы.

– Тебя там не били? – спросила мать, что-то почувствовав.

– Нет, – ответил Игорь.

Мать все равно плакала и причитала: «Что за напасть на нашу семью? Беда за бедой идет в дом, проклял нас кто, что ли?» Петрович сидел молча, теперь он не сомневался, что это сделал его племянник.

Через неделю Игорь встречал в аэропорту Пашку. Друг воспринял это ЧП, как взрыв бомбы.

– Давай, Паша, быстро переоформим предприятие, так как я не знаю, когда придет повестка в суд: может, через месяц, может, через неделю.

Уже через три дня фирма «Прогресс» была переоформлена на Проскурина Павла Ивановича, и все движимое и недвижимое имущество перешло к нему в собственность. После этого Таяновский вместе с Пашкой, не подавая виду, что они друзья, решили провести общее собрание сотрудников. Всего в «Прогрессе» работало пятьдесят человек, включая охрану. Все без исключения пришли, даже уборщицы, так как по предприятию давно ходили разные слухи, но никто толком ничего не знал. Игорь открыл собрание такими словами: