Франческо Франча. Благовещение. Милан, пинакотека Брера

Дева Мария и в доме Иосифа жила так, как в храме. Она принимала мало участия в домашней суете, жила своей особенной жизнью. Молилась, читала Священное Писание и работала в своей маленькой горенке, убранной цветами и травами. Работница Она была искусная: умела и вышивать, и прясть, и ткать.

В свободное от работы время любила Дева Мария пойти в небольшой сад при доме Иосифа. Там ухаживала Она за цветами, поливала посеянные Ею целебные травы, кормила и ласкала прилетавших птиц.

В Назарете Марию видели мало, Она редко выходила за садовую ограду. Но часто прохожие останавливались под Её окном, чтобы послушать, как Она поёт псалмы Давида, сидя за работой. Ни одна из девушек не умела петь так, как Мария.

В это весеннее утро, проснувшись, как всегда, на рассвете, Мария встала на молитву. Она любила молиться в тихие ранние часы, когда в доме все ещё спали. Часто Она молилась о том, чтобы скорее пришёл на землю обещанный Спаситель.

Помолившись, Она, по обыкновению, раскрыла книгу Священного Писания и стала читать. В этот день Она остановилась на словах пророка Исаии, возвещавших рождение Спасителя мира. Прочла Мария таинственные строки и глубоко задумалась. Время, предсказанное пророком, наступало. Радостно было Святой Деве думать в это весеннее утро о том, что недолго ждать спасения бедным измученным людям. «Но где же, – подумала Она, – та избранная Дева, которой суждено стать Матерью Бога? Как Она будет счастлива! Такого великого счастья никто ещё не испытывал на земле!»

И вдруг сквозь опущенные веки Дева Мария почувствовала внезапный яркий свет. «Что это? Не солнце ли взошло?» – подумала Она. Но слишком сильно и необычно было сияние, наполнившее маленькую горенку. Точно не одно, а множество солнц взошло сразу и осветило не бедные выбеленные стены горенки, а горные вершины, покрытые вновь выпавшим сверкающим снегом. Предчувствуя великую радость, смущённо и робко подняла глаза Дева Мария и замерла, ослеплённая светлым видением. Перед Нею с длинной веткой лилии в руках стоял Архангел, и среди глубокой рассветной тишины послышался небывалый голос:

– Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою!

Леонардо да Винчи. Благовещение. Флоренция, галерея Уффици

Сердце Девы Марии сильно забилось, Она прижала обе руки к груди и неподвижно широко раскрытыми детскими глазами смотрела на Ангела и слушала Его. А он говорил, что Господь избрал Её, что это Она будет Матерью Спасителя мира. И вдруг Дева Мария поняла, что Архангел принёс свою весть не Ей одной, а всему огромному Божьему миру, что его слова, произнесённые в маленькой белой горенке в рассветный тихий час, гулом бесчисленных колоколов поплывут по земле и будут повторяться во веки веков. И так необъятна была тайна этих слов, так велика их всемирная радость, что Дева Мария не могла ни удивляться, ни возражать, а могла только с восторженной покорностью воле Божьей принять благую весть.

– Я раба Господня, да будет мне по слову твоему, – ответила Мария Ангелу и поклонилась ему. А когда Она поднялась, в горенке уже никого не было, только небо розовело за окном. Всё было как прежде, но иначе смотрела вокруг Дева Мария. По-новому видели Её глаза, новой любовью билось Её сердце и пело Ей:

– Радуйся! Радуйся! Радуйся!

Тесно показалось Деве Марии в маленькой горенке. Не могла Она приняться за обычную работу, не поделившись ни с кем благою вестью, не обрадовав никого своей великой радостью.

Но все люди ещё спали.

Тихо скрипнула дверь, выходившая в сад дома Иосифа. На пороге остановилась Мария, глядя на светлевшее небо, на вершины гор, алевшие от первых солнечных лучей, и на сады Назарета, с ветвями, ещё голыми, но полными скрытого движения весенних соков. Стояла в дверях Мария, и вдруг послышались щебетанье, чириканье и шум крыльев. Это птицы налетели на Неё со всех сторон.

Все они знали Её и любили, потому что и Она любила их, кормила, помогала им и ласкала. В это утро птицы задумали начать вить гнёзда, но, увидев любимую Деву, бросили работу и полетели к Ней. Окружили они Марию, стали чирикать, щебетать, бить крыльями, садиться на плечи и на руки.

– Нет у меня сегодня зёрен, – сказала им Дева Мария.

А птицы льнули к Ней, заглядывали в глаза чёрненькими и янтарными глазками, наклоняли головки, точно прислушиваясь к Её словам. И шепнула им Дева Мария о том, что с Ней произошло. Какими словами Она шепнула – и сама не ведала, но только сразу поняли Её птицы, позабыли крылатые и зёрна, и свои гнёзда. Такое щебетанье, чириканье и пение раздалось, каких на земле ещё и не слыхивали.

Окружённая ликующими птицами, сошла Мария по ступенькам в сад. Склонилась Она над нераспустившимися лилиями, которые точно восковые свечи стояли рядами у дверей. Рассказала Дева благую весть цветам и раскрыли лилии свои восковые чаши. Везде, где ступала в это утро Мария, просыпались и раскрывались ещё дремавшие с сомкнутыми лепестками цветы. Подошла Она к своему любимому миндальному дереву, обхватила его руками, прижалась к стволу, – и сразу всё дерево точно залило бело-розовым цветом. Из-за гор встало солнце, такое яркое и лучистое, какого ещё не видели люди на земле. И везде в горах, в одно мгновение, распустились в садах все гранатовые, лимонные и оливковые деревья. Всё зацвело, задышало ароматами. Луга стали улыбаться розовыми маргаритками, красные маки и тюльпаны огоньками вспыхнули по холмам.

Франсиско де Сурбаран. Непорочное зачатие. Мадрид, музей Прадо

Ещё раз взглянула на эту красоту Дева Мария и заторопилась в свою горенку. Ей не хотелось, чтоб люди застали Её в саду. А когда в доме все встали, Дева Мария, как всегда в этот час, сидела у себя и ткала заказанное Ей облачение для назаретского храма. А в доме старец Иосиф и его домашние говорили о небывалой весне.