– Она мертва. Кто-то выпотрошил ее, выпустил кишки, и накончал в образовавшуюся дырень.

На мгновение Ройстон замолк и только шевелил губами, словно пережевывал в голове мои слова, тщетно пытаясь их понять. Потом он снова заговорил, шумно дыша от удивления.

– Тебя мама не учила, что нельзя говорить такие вещи? Они могут сбыться.

Ройстон сидел на диване, слегка подпрыгивая на подушке.

– Пружины проваливаются, - сказал он.

– Так замени.

– О все еще не так плохо. Я имею ввиду, они же не торчат наружу.

– Что ты имеешь ввиду?

– Ну, ты живешь на определенном уровне.

– Все мы живем на определенном уровне.

– Ты не можешь позволить себе новый модный диван.

– Я не прошу тебя дарить его мне. В квартире есть мебель. Я плачу аренду. И мебель должна быть сносной.

– Я про то и говорю. Пружины вполне приличные…Для твоего уровня. Не подумай, что я мразь какая-нибудь. Просто жизнь такая. Ладно, дружище, это не важно. Давай лучше дунем. Я тут надыбал травки из Южной Африки. Вообще башню срывает. Чтоб мне на небо улететь, если вру.

Ройстон считал курение травы пределом счастья. Он обожал использовать сленг торчков, когда заходил серьезный разговор. Ройстон вытащил бумагу и сумку с травкой. У нас уже стало обычаем курить траву в день оплаты квартиры. С ним легче было договориться о деньгах, когда он под кайфом. Мы становились как бы друзьями, и арендная плата отходила на второй план.

Я не любил траву – слишком уж много любви и цветочков было в ее истории. Дайте мне лучше таблетку из семейства успокоительных – что-нибудь, сделанное в медицинском учреждении, а не какое-то травяное недоразумение. Что-нибудь, что паранойю на ноль делит. Но я решил, что накуренный Ройстон станет податливее в вопросе денег. К тому же я знал, придурок будет ныть до тех пор, пока я не соглашусь с ним дунуть.

– Давай быстрее тогда.

Ройстон два раза уронил сумку с травой, пытаясь сделать самокрутку.

Мы затягивались, кашляли, снова затягивались. Он не додумался убрать семена, так что косяк периодически распускался, осыпая ковер горящим пеплом. Всякий раз, когда это случалось, Ройстон опускался на колени и принимался яростно оттирать обожженное место на ковре, кудахтая словно курица.

Когда косяк закончился, мы уже были в дрова. Ройстон пару раз заходился в приступе сухого кашля. Он снимал очки, чтобы протереть слезящиеся глаза. Я встал и пошел на кухню за еще одной банкой пива. У меня все лицо горело, боковым зрением я видел, как вокруг меня летали какие-то существа. Но поймать их оказалось тяжело, они исчезали, стоило мне повернуться.

За окном на балконе сидела девушка, которую я видел ранее. На этот раз на ней было больше одежды, она красила ногти, склонив голову. По моим венам бежал ТГК,26 я спроецировал на девушку всю грусть этого города. В сиянии заходящего солнца, отбрасывающего оранжевый свет на стены вокруг нее, раскрашивание ногтей, казалось бесполезным делом. Мои мысли проходили через призму наркотического дурмана. Я был уверен, если бы я пошел туда, к ней, и приобнял ее рукой, она бы не выдержала и разрыдалась. А потом все в ее жизни стало бы хорошо. Я почувствовал к ней сильное влечение.

Но все закончилось, когда она подняла голову, увидела, что я за ней наблюдаю, и показала средний палец.

Я сразу почувствовал себя уставшим ото всего – от людей, от шума, от мира снаружи, от вечернего света. Чертов Ройстон и чертова арендная плата…Мне хотелось отключиться ото всего. Посмотреть еще телевизор, может взглянуть на фото мертвой девушки с ломом в заднице.

Я вернулся в гостиную с пивом.

– Долго тебя не было, Джек.

– У меня нет денег на оплату квартиры.

Ройстон выглядел так, словно я ему пощечину дал, словно я ляпнул такое, чего нельзя было говорить ни в коем случае.

– О…так…э…вот это да, Джек, с этим тянуть нельзя. Знаешь? Я хочу сказать, это же не трудно, так ведь?

– Карен действительно мертва.

– О, Джек…

– Так и есть. Ее убили.

– О, боже.

Ройстон начал тереть ладони о бедра. Он выглядел так, словно ему стало неуютно. Он словно ждал, что сейчас за ним придет неизвестный спаситель.

– Это…О боже…

– Да. Скверно.

Ройстон встал и почесал голову, держа другую руку на бедре.

– Джек, у меня ощущение, что мной манипулируют.

– Что?

– Вот, сначала у тебя нет денег на аренду, потом ты говоришь мне, что Карен мертва.

– Но это же правда. У меня нет денег и Карен мертва.

– Но ты сложил это вместе. Тут есть особый умысел.

– Эй, я только хотел спросить, могу ли я взять отсрочку на месяц. Ты ничего не потеряешь. Просто сейчас трудное время.

– Джек, так дела не делаются. Так в этом мире вообще ничего не делается. У нас контракт, мы должны соблюдать написанные там правила. Что будет, если все перестанут выполнять правила? Хаос. Никто вообще аренду оплачивать не будет.