Принц опустошил бутылку и запустил ей в стену у самой головы Антракса. Та разбилась и осыпалась черепками.

— Я сломаю твою жизнь так же, как ты сломал мою, — внезапно заговорил Гэральд.

Антраксу стало смешно от этого заявления совершенно окосевшего человека.

— И что ты мне сделаешь? — спросил он едва не смеясь. — Личико мне мое «прекрасное» порежешь? Или победишь меня на дуэли на глазах у Лилайны? Что ты можешь сделать мне, пьянь несчастная?

Это человек так сильно раздражал своей мелочностью, что Антракс, все же еще не до конца трезвый, не мог действовать здраво. Все, что говорил Гэральд было слишком мелко для эштарца, привыкшего мыслить глобально.

— Я лишу тебя руки! — заявил Гэральд и достал нож.

Это было почти страшно, но Антракс рассмеялся просто потому, что его бывший соперник на сердце Лилайны мог сделать сейчас столько всего, а выбирал какую-то откровенную чушь. Он мог объявить войну, мог выдвигать требования, устроить политический скандал, мог просто убить, в конце концов, но ему почему-то хотелось лишить Антракса руки.

Эштарец подумал, что сейчас ему благополучно отрубят руку и улягутся в пьяном виде спать, ведь, принц едва стоял на ногах, но все было иначе. Гэральд, подойдя ближе, провел лезвием по обожженной правой руке, царапая грубые рубцы, словно примирялся.

Антракс сразу понял, что в пьяную голову принца пришла бредовая идея точно также порезать ему руку. От этого он чуть не рассмеялся как пьяный матрос в порту от пошлой шутки. С трудом сдержавшись, он все же спросил:

— Ты совсем дурак, Гэральд? Что за стремление сделать калеку калекой?

— Заткнись! — рявкнул принц.

Он ударил Антракса по лицу левой рукой, в которой был нож.

Рукоять скользнула по щеке, открывая настоящую темную кожу. Это явление так заинтересовало Гэральда, что он выронил нож, грубо схватив Антракса за нижнюю челюсть ослабленной правой рукой, а левой стал стирать с лица мастику, чтобы посмотреть, какой такой настоящий Антракс Эен-Рен. Только эштарец не стал ждать второй возможности, он тут же дернулся и вцепился зубами в руку принца со всей силы сжимая челюсть.

Мгновенно ощутив кровь на губах, он ожидал крика, но Гэральд не закричал, а только оскалился, ударил Антракса по лицу левой рукой.

Тот не разжал челюсть, а ответил ударом колена в пах. В данном случае для Антракса не существовало никаких правил. Он попытался подтянуться, чтобы использовать ноги, как оружие, и уменьшить боль в правом плече и спине, нужно было только запрыгнуть на эту лавку, а дальше победа была бы за ним. Он просто хотел схватить принца, чтобы можно было диктовать условия для этого руки были не нужны.

Гэральд едва ли мог просчитать планы эштарца, но он дотянулся рукой до рубильника не стене и опустил его. Механизм пришел в движение и как только Антракс запрыгнул на лавку, не отпуская зубами руку, цепи, на миг ослабнув, натянулись, подвесив его в воздухе.

Антракс чуть не вскрикнул от боли в правом плече. По спине прошла судорога и разлилась дикой болью в пояснице.

— Вот теперь-то ты не станешь брыкаться.

Гэральд стряхнул с правой руки кровь. Только теперь Антракс понял, что эта часть кисти скорее всего была нечувствительная после того ранения, потому пьяный принц и не вскрикнул от боли, а продолжил свою игру. Став на лавку, он снова примерил нож к руке, а потом быстро нанес удар. Острое лезвие перерезала бледные тяжи, и только оголило мышцы.

— Мимо, — прошипел сквозь зубы Антракс.

У него не было права на ошибку, поэтому он тут же стиснул зубы и нанес свой удар, ногой прямо в центр груди. Гэральд, никак не ожидавший, что подвешенный эштарец сможет согнуть ногу и выбросить ее так, чтобы пятка в итоге оказалась на уровне груди соперника. Он отлетел в сторону, ударился об пол и затих, потеряв сознание.

Антракс замер и тут же выдохнул, понимая, что сам он до рубильника просто не дотянется, даже если сможет хорошенько раскачаться на этих цепях.

Кажется, он выиграл бой, но проиграл битву.

***

— Ты должна остаться здесь! — строго велел Лилайне Дракон.

— Я не могу, — прошептала женщина, вцепившись в рукав мужчины. — Это моя вина. Я всю дорогу его мучила и испытывала.

— Лил, если ты хочешь ему помочь, не мешай его спасать, — прошептал пират. — Мне нужно, чтобы ты собрала все вещи и была готова сбежать в любую минуту. Его увели не в темницу, не в крепость Рэнд, понимаешь? У меня нет времени сейчас объяснять тебе все, пока он там, у меня есть шанс его вытащить, ясно?

Голос пирата не дрожал, а нервно поскрипывал. Во взгляде была уверенная готовность к бою и, казалось, никакого волнения. В действительности же мужчина разделял тревогу женщины и чувствовал свою вину. Еще никогда в его жизни шутка не оборачивалась такими проблемами. Он считал своим долгом исправить ситуацию, во что бы то ни стало.

Лилайна была готова лично сражаться за мужа, но понимала, что пират прав, поэтому отпустила его, кивнула и шагнула в трактир, к которому ее привели почти силой.