Принц оскалился и ударил мужчину по лицу, именно этой покалеченной рукой.

Пощечина заставила Антракса улыбнуться, ему нравилось осознавать, что он смог сделать принца инвалидом одним правильным ударом меча. Нестрашный порез на предплечье, а у этого ханжи вся жизнь сломалась. Ему нравилось, что он смог сделать одним движением то, что сделала судьба с ним, обрушив на него пылающее масло. Собственная месть за Лилайну сейчас нравилась эштарцу еще больше.

— Ты ведь увел ее у меня, — вдруг проговорил Гэральд. — Подло украл у меня Лилушу.

Антракс ни то улыбнулся шире, ни то оскалился из-за подобного заявления.

— Она была тебе не нужна, — напомнил он наглецу напротив.

— Мне нужен был трон Рейна, а тебе он совсем не нужен!

— Не нужен, — согласился Антракс.

Он мгновенно стал серьезным. Что-то помешало соврать, хотя эштарец уже начал опасаться, что именно это и есть цель Гэральда, который мог бы теперь избавиться от короля Рейна быстро и безболезненно для своей страны.

Если здесь и сейчас Антракс Эен-Рен умрет, никто и ничего уже не докажет, а убить связанного эштарца легко.

«Я сам виноват» — сказал сам себе Антракс, заставляя разум собраться несмотря на острую головную боль.

— Ты знаешь, что я женился? — спросил Гэральд усмехнувшись. — Конечно, знаешь. Моя жена Моника Лелфель.

Гэральд наклонился, чтобы поймать рукой бутылку. Антракс только пронаблюдал, как принц Манра хлебнул что-то неопознанное из темной глиняной бутылки, а потом велел всем убраться вон.

Два стражника и растерянный мужичок с ведром, что никак не мог решить, что ему делать, скрылись за деревянной дверью. Гэральд же вздохнул и посмотрел окосевшим взглядом на Антракса.

— Моя жена сейчас развлекается в постели с королем, залетела она от Эелинда, вот и все, что надо знать о моем браке, — сказал он тихо, потом снова выпил и заявил: — Она сука и вертихвостка, дрянь, одним словом, а Лилуша… Она такая хорошая.

Мужчина нарисовал левой рукой силуэт девушки, словно соскользнул с невидимой талии на бедра. Это не понравилось эштарцу, и он невольно оскалился, но промолчал.

— Она, правда, любила меня, смотрела на меня с обожанием, такая маленькая глупая девочка…

Антракс дернулся и все же пнул лавку под противным принцем. Осознание того, что ноги у него свободны, его обрадовало, но Гэральду это не понравилось, и он ударил Антракса по больной правой ноге. Стиснув от боли зубы, Антракс подумал было ударить наглеца коленом в бок, а потом осознал, что спровоцирует глупую и опасную потасовку, которая может кончиться плохо.

Напомнив себе, что он должен собраться и действовать разумно, Антракс все же не стал отвечать на болезненный удар, а только посмотрел на принца, который продолжал:

— Если бы я знал, что все оно вот так будет, я бы ее полюбил, не как ты, а по-настоящему.

— По-твоему я ее не люблю?

— Какая у тебя может быть любовь? — спросил Гэральд и снова выпил. — Ты разве знаешь, что это такое? Стихов ты ей, конечно, не читаешь, слов красивых не говоришь. Ты же их вообще не знаешь, а я бы…

— Ты и так ей много глупостей в уши надул, — совершенно серьезно ответил Антракса, вспоминая, как этот красавец начинал обхаживать Лилайну, когда той едва исполнилась четырнадцать.

Естественно, наивная девочка, верила в красивые слова о вечной любви и преданности, а потом разочаровалась, узнав, что все это была лишь игра ради трона.

— Я бы любил ее, такую добрую, такую милую, такую нежную, — бормотал Гэральд, поглаживая бутылку, словно это и была Лилайна, о которой он теперь мечтал. — Это все ты, понимаешь?!

Антракс фыркнул. То, что говорил этот человек, казалось ему еще большей глупостью, чем собственная пьяная выходка, что привела его сюда.

— Если бы не ты, я бы женился на ней…

— Да? Ты смог бы вернуть ей Рейн?

— Конечно, смог бы! — вскрикнул Гэральд. — Я же рыцарь, я поднял бы армию и вернул ей трон, а потом после боя мы бы с ней целовались. Она тогда так робко это делала, такая невинная девочка.

— Тебя послушать, так любовь — это стишки да поцелуйчики, а еще кровь проливать и то видимо чужую, — перебил его Антракс. — Она, знаешь ли, больше, чем красивая игрушка.

Гэральд рассмеялся.

— Лила просто марионетка с короной на светлой головушке, очень очаровательной, конечно, жаль, что она уже не моя, очень жаль.