Основательно померкших на фоне восторженных возгласов и аплодисментов. Танцоры, подстёгнутые тем самым разбойничьим свистом, принялись активно выражать свои впечатления, радостно улюлюкая и требуя выход «На бис!». Правда, среди такой огромной бочки мёда, была своя собственная ложка дёгтя. И звали её…

Я тихо хмыкнула, качнув головой. Ну, кто бы, собственно, сомневался, да.

Олюша, всё это время простоявшая в сторонке, подпирая плечом одну из стен, зло скривила губы и фыркнула, яростно сжимая кулаки. Поморщилась, обиженно глядя на счастливых коллег, дуясь как мышь на крупу. И искренне попыталась просверлить обиженно-ненавидящим взглядом сначала меня, потом довольно (и до ужаса мстительно, я бы сказала) улыбающуюся Спасскую. Та на такое откровенно детское поведение только вопросительно бровь вскинула, скрестив руки на груди. Невинно пожимая плечами, словно говоря, а я-то тут причём?

Пожалуй, это стало последней каплей, переполнившей и без того не самую большую чашу терпения. Олюша раздражённо дёрнула плечом и смахнула тугую косу на спину. Решительно направляясь к музыкальному центру, попутно распихивая несчастных членов труппы локтями и намеренно топчась им по ногам. Особенно тем, кто не успел вовремя уйти с её пути. На Виолетту она даже не взглянула, толкнув её в бок и принявшись пролистывать плейлист, что-то бормоча себе под нос.

Ви озадаченно моргнула, но возражать не стала. Только отступила в сторону, с любопытством наблюдая за происходящим. Явно гадая, что задумала эта дурочка и чем это может ей, дурочке в смысле, грозить. А та…

Та победно вскинула кулак и ткнула пальцем в одну из мелодий. Ритмичный бит, непривычно резавший слух, но заводивший какой-то своей, особенной дерзостью, разрезал воздух и взорвал повисшую в зале тишину. Выпрямившись, Олюша одарила нас снисходительными взглядами и, встав напротив меня, принялась ритмично отплясывать. Да-да, именно отплясывать, в духе самых настоящих народных гуляний. Безбожно мешая совершенно разные стили, почти не попадая в такт и не чувствуя ритма и лейтмотива мелодии. Двигаясь то быстрее, то медленнее и превращая в принципе не плохую задумку в какой-то…

— Фарс, — беззвучно вздохнула, во все глаза глядя на свою «соперницу». Чувствуя, что мой внутренний перфекционист приходит в тихий, тайный ужас. С каждой секундой, с каждым всё более странным движением чужого тела подталкивая меня к очередному безумному поступку.

Пока я, не выдержав, не сделала то, что год назад божилась и клялась не делать. Отрывисто кивнув собственным мыслям, я шагнула вперёд и приняла брошенный мне вызов, вступая в самый настоящий танцевальный батл. Наслаждаясь тем, как азарт, вспыхнувший яркой искрой в глубине души, с каждым мгновением разгорается всё сильнее. Отключая инстинкт самосохранения, здравомыслие и хоть какие-то тормоза. Набатом выстукивая в голове глупую, но такую привлекательную мысль.

К чёрту всё, это мой танцпол!

Движение — жизнь. Танец — песнь во имя жизни. Тело — всего лишь инструмент. А душа… Душа поёт и дрожит, сердце отбивает ритм в унисон со звучавшей музыкой. Гоняя по венам адреналин и возбуждение, смешавшиеся в бурлящий коктейль удовольствия. И я скользила, танцевала, подчиняясь медленному, тягучему ритму, пришедшему на смену оглушительной барабанной дроби. Раскачивалась и качала вместе с собой окружающий мир. Подчиняла его, толкала в бездну и взрывала к дьяволу. В какой-то момент, окончательно отрешившись от окружающей действительности, отдавшись захватившей меня музыке полностью и, как говорится, по любви. Про себя посмеиваясь над незадачливой соперницей, пытавшейся откровенно мне подражать.

Выходило до неприличия смешно и нелепо. Амбиции это хорошо, это правильно. Они толкают на новые свершения, тащат за собой по пути к вершине, к славе и признанию. Это едва ли не более важно, чем талант в таком тонком деле, как танцы. Несмотря на кажущуюся безобидность, танцевальная тусовка жестока и сурова, как, в общем-то, и любой другой вид спорта. Вот только…

Рухнув на колени, с лёгкостью нырнула под ногу Олюши, умудрившейся специально (или нарочно) неловко взмахнуть ею прямо перед моим носом. Вот об этом и речь. К амбициям комплектом должно идти чувство меры. Чёткое понимание того, когда да, надо закуситься и переть, как танк, не обращая внимания на препятствия и окрики людей, а когда зажать себе рот, прикусить язык и молча отойти в сторону. А не пытаться выглядеть ещё глупее, чем ты есть. Именно поэтому мне Олюшу было чуточку, самую малость жаль.

Хотя и не настолько, чтобы покорно уступить ей лидирующие позиции в батле. Ну уж нет. Не тогда, когда сия дурочка пытается отжать у меня и внимание зала, и половину танцевальной площадки. Не имея ни малейшего представления о том, во что и куда лезет, исполняя сложнейшие элементы нижнего брейка. Нагло демонстрируя великолепную растяжку, силу и страсть. Зазывно улыбаясь в отражении зеркальных стен, прогибаясь в спине порою так, что я здраво опасалась за сохранность её позвоночника и то и дело сползающих спортивных брюк.

Будь это другой зал, будь это другая музыка, обычный клуб или что-то ещё, возможно (только возможно) Олюша имела бы успех. Непритязательной публике не так уж сложно угодить и на каждого найдётся свой любитель, даже такой извращённый. Но мы находились в профессиональном танцевальном зале и оценивали нас пусть и вышедшие из любительской лиги, но мастера своего дела. А бедная Олюша, сосредоточившись на своей идее фикс доказать всем и вся собственное превосходство, забыла об одной маленькой детали.