— Хорошо, что у них дворецкого не было, — задумчиво протянула я. — А зачем ей зерно-то? Так мало, что ли, было?

— Любовнику таскала. А то тому жить не на что было, — дал совершенно неожиданный ответ Эскель.

— В смысле? — пришла в изумление я.

— В прямом, — неожиданно близко ответил мужчина, и тут же я почувствовала, что он сел на кровать за моей спиной. Сердце пустилось вскачь то ли от неожиданности, то ли от его близости.

Я резко развернулась к нему, уперлась взглядом в обнаженное плечо с розоватым росчерком шрама, и только потом подняла глаза к его лицу. Так увлеклась его рассказом, что не заметила, что он закончил мыться и подошел к кровати. Из одежды на нем было только полотенце, прикрывающее бедра. Кожа на груди и плечах была еще влажной, а волосы в беспорядке падали на лицо, но вода в этот раз с них не капала — вытер все-таки. Сидел он всего в двадцати сантиметрах от меня!

— Но это же идиотизм! — продолжила я тему разговора, чтобы не выдавать своего смятения.

Эскель лишь пожал плечами, чем только привлек мое внимание к их размаху, так что я во избежание предпочла снова перевести взгляд на его лицо.

— И что теперь с ней будет?

— Понятия не имею. Я свое дело сделал, плату получил и ушел, — ответил он, глядя на меня.

Как ни старалась, понять этот взгляд я не могла, только смущение накатывало, хотя это он сидел передо мной полуголый, а не я. Опущенный взгляд снова помимо воли зацепился за шрам на плече, и я подумала, что чем краснеть и пытаться искать приличные места для взгляда (у почти обнаженного мужчины сложно было их найти), проще проявить любопытство. В конце концов, такое количество шрамов точно не является рядовым даже в этом сумасшедшем мире.

— Опасная у тебя работа, — сказала я, кивая на шрам, как на самое ближайшее ко мне ее последствие, но в последний момент не удержалась и провела кончиками пальцев по нему.

С одной стороны прямая провокация, с другой — я же вроде и так решила познакомиться поближе?

— Некоторые монстры оставляют отметины на память, — усмехнулся мужчина.

— Эту кто? — поинтересовалась я, снова проведя пальцем по довольно гладкому шраму с ровными краями, и рискнула снова взглянуть ведьмаку в лицо, чтобы проверить, как он к этому вопросу отнесся.

— Куролиск.

Его лицо было совершенно бесстрастно, ни одобрения, ни недовольства.

— А эти? — следующий шрам, а точнее несколько, нашлись на предплечье ближе к запястью.

— Собратья по оружию, часть еще на тренировках, когда мы только учились, часть — позже.

Не заметив какого-то недовольства моим любопытством, я переместилась за спину ведьмака. Здесь разнообразие шрамов было больше. Первым попался крайне неровный и широкий рубец на лопатке. Я осторожно проскользила по нему пальцами.

— Трупоед, — не дожидаясь вопроса, ответил Эскель.

Я улыбнулась, ненадолго задержала пальцы на шраме и перешла к следующему, наслаждаясь тем, что можно было, не скрываясь, рассматривать широкую спину мужчины.

— Василиск, стрыга, вампир, — ведьмак называл монстров, стоило мне дотронуться до нужного шрама. В остальное время, пока я изучала или переходила к следующему, он молчал. Мне ужасно нравилось просто водить по его коже пальцами, но вот нравилось ли это ему, я, честно говоря, не очень понимала. Проследив все шрамы на спине, я взялась за другую руку, потом перешла на живот и грудь. Только после этого мне хватило решимости поднять взгляд к его лицу, чтобы спросить о последнем шраме на верхней половине его тела и, чтобы наконец понять его реакцию.

— А этот? — вслух спросила я, взглядом указывая на его щеку и отчего-то не решившись прикоснуться.

Его взгляд был столь же изучающим, как и мои пальцы до того. Теперь я сидела с другой стороны от него, и плед где-то в процессе с меня сполз, оставив только ночную «сорочку», которая неплохо обрисовывала даже закрытые части тела.

— А этот, — неожиданно тяжело вздохнув, сказал Эскель, — остался не от монстра, а от моего ребенка-неожиданности.

Я нахмурилась, не понимая, о чем он говорит.

— Помнишь, я тебе о праве неожиданности рассказывал? — и увидев проблески воспоминания в моих глазах, он продолжил. — Вот от него мне этот шрам и достался.

Хотелось, конечно, расспросить подробнее, все же такой странный обычай и шрам внушительный, но я прекрасно чувствовала, что мужчина об этом говорить не желал. А в мои планы сейчас не входил разговор на темы ему неприятные. Так что я чуть улыбнулась и сказала:

— Для ста лет с такой профессией, не так уж и много шрамов!

— Достаточно, — усмехнулся он. — За большим, это к Геральту!

— Это кто?

— Друг детства, вместе с ним росли и обучались ведьмачьему ремеслу, — на этих слова его взгляд потеплел.

— Он настолько криворукий ведьмак, что на нем живого места нет? — с усмешкой предположила я.

Эскель неожиданно прыснул и расхохотался.

— Так вот в чем его проблема! А я-то всегда думал, что это потому, что он лезет вечно не в свое дело, — веселился мужчина. — Холера, надо будет ему сказать, что он криворукий!

— Нет, если он лезет не в свое дело, то это не с руками, это с головой проблема, — опротестовала я, тоже смеясь. Уж больно Эскель заразительно это делал!