Мрак, находящийся по ту сторону створок, выглядел завесой темной, но, будто, объемной ткани. Ни один источник света, попавший внутрь, уже не возвращался, но и не мог осветить помещение.

Какая бы магия не создала подобную иллюзию, она находилась за гранью понимания Хаджара. Он не чувствовал никаких изменений в потоках Реки Мира. Возникало ощущение, что кто-то просто пожелал, чтобы там исчез свет и тот действительно пропал.

Но какой силой воли надо было обладать, чтобы подчинить само мироздание? Немыслимо!

– Ну ладно, – Хаджар, подвязав волосы кожаным ремешком, тряпками вместо бинтов замотав раны, выставил перед собой Черный Клинок и вошел внутрь.

Первым, что ожидает почувствовать любой человек, вступающий во мрак, это, разумеется обволакивающий холод, забирающийся под кожу внутрь души.

Но вместо холода все, что почувствовал Хаджар – тепло, ласкающее его раны и треплющее волосы.

Идя в абсолютной тьме, что даже кончика собственного носа не было видно, он понятия не имел куда именно ему нужно двигаться.

– Анализ пространства.

[Обрабатываю запрос… Ошибка. Код: 17asj@75 Окружающее пространство не может быть просканировано. Запрашиваю выделение большей мощности]

– Отказ, – мгновенно ответил Хаджар.

Благодаря тому, что он крайне редко обращался к нейросети, он избежал наркоманской привязанности к способностям вычислительного модуля.

Если тот мог помочь – хорошо. Не мог – абсолютно ничего страшного. Хаджар в состоянии справится с проблемой и состоятельной.

– Только, вот, в чем здесь проблема? – прошептал он.

Будто слепой, а в данном случае так оно и было, он двигался на ощупь. Проверял клинком пространство перед собой и только после этого делал шаг.

Быть лишенным одного из органов зрения тоже было не так уж и страшно. За время странствий Хаджару частенько приходилось оказываться в ситуации, где он не мог полагаться на свои глаза. Так что не был привязан к ним так же сильно, как прежде.

– Жалкий уродец!

– Проклятье! – Хаджар подскочил и нанес быстрый, секущий удар.

Черный Клинок, как и прежде рассек пустое пространство.

– Вот так ты мне отплатил, да? – в тусклом, серебристом свете, стояла фигура человека, которого Хаджар даже не сразу узнал. – За тот вечер, когда я спас твою мерзкую задницу от дикого кабана? Или когда отбил тебя от дорожных разбойников? Или когда специально для тебя, в проливной дождь, делал навес, чтобы ты не простудился?

– Бром? – Хаджар склонил голову на бок.

Так же попытался сделать и призрак, вытащенный из его сознания. Но не смог – его голова была отсечена от тела и держалась только за счет того, что Бром её поддерживал на руках.

Наемник Бром – человек, который превратил пять лет жизни Хаджара в бродячем цирке в настоящий ад на земле. А затем, когда они встретились в Море Песка, пал от его меча.

– Ты убил меня, проклятый уродец! – сокрушался призрак. – Разве так платят за добр…

– Тебе за это платили золотом, ублюдок, – едва ли не засмеялся Хаджар. Незначительным потоком воли он отмахнулся от призрака, развеяв того на миниатюрные, исчезающие во тьме, лоскуты тумана.

Подняв голову к “потолку”, Хаджар кровожадно улыбнулся и произнес:

– Нужно что-то посерьёзней, чтобы откопать во мне еще не заросшие душевные раны.

Хаджар уже трижды, за свою жизнь, прошел через испытания души. И каждый раз, оказываясь на пороге дома праотцов, он лишь становился сильнее. Его воля росла, дух – птица Кецаль становилась только больше и свободнее, а раны на душе закрывались пусть и уродливыми, но крепкими шрамами.

Еще через десять шагов, Хаджар уже не стал пугаться очередного силуэта.

– Твои руки по локоть в крови, сын, – она выглядела так же, какой её и запомнил Хаджар. Королева Элизабет. Каштановые волосы, добрые, теплые глаза и зияющая дыра в груди. – Я ведь просила тебя, милый Хаджар, чтобы ты оставил в стороне мир боевых искусств. Я говорила, что в нем лишь одиночество и разочарование.

Она тянула к нему свои окровавленные руки.

Хаджар лишь печально вздохнул.

– Ты знала, мама, чья кровь текла в твоих, а потом и в моих жилах. И если бы изначально хотела для меня иного, то никогда бы не позволила своему телу родить на свет мальчика, – он поднял ладонь и посмотрел ей в глаза. Из них текли маленькие ручейки горячих слез. – К тому же – ты не моя мать.

И все же, ладонь Хаджара дрогнула. Но, скрепив сердце и волю, он направил её в руку и развеял призрака во тьме.