Схватившись за перила, женщина приставными шагами преодолела ступени. Прижала палец к сканнеру, ввела код на двери. Запертые Марком двери распахнулись.

— Заходите, — улыбнулась она. — Мне жаль, что муж заставил вас ждать в такую непогоду. Не замерзли?

Я качнула головой. Горло сжали тиски.

— Проходите, проходите, — продолжала женщина, по-хозяйски зажигая верхний свет в холе.

Вспыхнула огромная хрустальная люстра, ослепляя меня после темной холодной ночи. Заиграли бликами серебряные вставки на мраморном полу.

— Мой муж весь в делах и разъездах, а я, как видите, в положении. Рожать мне на днях, поэтому няня понадобится нам очень скоро и срочно, — продолжала женщина.

Скинув плащ, она осталась в шерстяном платье, и ее большой живот сильно выпирал вперед.

— Вы принесли рекомендательные письма?

Я моргнула.

— Что с вами? — заботливо отозвалась женщина, поглаживая одной рукой живот. — Замерзли? Марк должен был встретить вас, простите, что вышла накладка. Пойдемте я вам чаю заварю.

Я попятилась к дверям.

— Послушайте, что происходит? — женщина нахмурилась. — Вы ведь по объявлению из агентства?

Я не сдержала ухмылки.

— Я вызову охрану, если вы не объясните, кто вы такая и как оказались в моем доме! — перешла она на крик, доставая мобильный.

В спину ударил холодный влажный ветер.

— Вызывали, мадам Бестужева? — гаркнул мужской голос.

Пол ушел у меня из-под ног. Я отбивалась, но мужчина в черном костюме крепко держал меня за руку. Беременная мадам Бестужева говорила, что я какая-то побирушка и невесть откуда взялась на частной территории. Что меня можно не обыскивать, все равно дом стоял запертым, но чем быстрее меня вышвырнут на улицу, тем лучше.

Амбал в костюме выпускника потащил меня из дома к воротам. Раскрыл калитку. Облапал, хотя ему разрешили меня не обыскивать, но он, похоже, решил не упускать такой шанс.

Мне было все равно. Даже если бы он развернул меня лицом к забору, и отымел во все дыры.

Мои чувства напоминали выжженную землю. Ни одной мысли. Ни одной эмоции.

Ничего.

Он толкнул меня в спину, и я полетела в лужу. Холодный осенний дождь лупил сверху, моментально превращая мою одежду черти во что.

Я поднялась и пошла вперед мимо заборов, по скользкой обочине. Случайных машин здесь не было. Только черные тонированные автомобили проезжали, не притормаживая, мимо.

Когда территория элитного поселка кончилась, я вышла на трассу. Увидела указатель: до города десять километров.

Ничего.

Никаких эмоций. Даже страха нет. А ведь темная ночь, и с одной стороны только темный подлесок, в котором меня могут искать до весны и так и не найдут. А с другой — летящие в город автомобили.

Но мне все равно.

Меня только что уничтожили.

Марк

Таиланд встретил повышенной влажностью и гомоном голосов, но все меркло перед болью. Семь часов полета для моих ребер не остались незамеченными.

На встречающего меня Диму я буквально рухнул, и вместе с ним едва доковылял до машины.

— Ты сказал бы, что на ладан дышишь, Марк, — проворчал Дима, занимая место водителя. — Я бы тебя не торопил тогда.

Я вытянулся на заднем сидении, прикрыв глаза.

Лежу. Наконец-то я лежу, а не сижу.

Запруженные дороги Бангкока не позволяли Диме разогнаться, так что меня даже не трясло и почти ничего не болело из-за того, ведь я наконец-то не двигался. Даже провалился в сон, впервые за прошедшие сутки, и, конечно, мне снилась Вера.

— Чувак, ты вообще жив? — спросил Дима, врываясь в мои сны.

Машина уже стояла у одноэтажного дома, а солнце из-за распахнутой двери выжигало сетчатку.

Лежать-то было хорошо, но хер знает, как мне теперь выползать с этого заднего сидения.

Кое-как при помощи Димы все-таки выбрался. Правда в доме тут же рухнул на диван. Дима здраво оценил ситуацию, сгонял за травой и набил самокрутку.

— Док где? — прохрипел я.

— В подвале, — Дима выдохнул темный терпкий дым. — Уже проснулся и требует адвоката. Перебьется. Держи.

Я вдохнул сладковатый дым гашиша. Где найти силы, чтобы устроить допрос и наконец-то добиться своего? В косяке, конечно! Раз легальные обезболивающие уже не помогают.