– Оооо...
– почти простонала от осознания собственной глупости. Правильно говорили девочки, я очень, очень умная дурочка! Почти каждая воспитанница Ложи Тьмы, считала себя исключительной, несмотря на статистику, настойчиво намекавшую на обратное. Каждая считала, что именно ей-то и повезёт в этой жизни, а я находила их самооценку слишком завышенной. И что мне дала вера в свою обыкновенность?

– Светлого дня, - отрывисто поприветствовал эра Каста, Динари, прерывая мои самобичевания.
– Эри Вимели, ваше присутствие необходимо реям. Там одна, кажется, умирает, - спокойно проинформировал меня хранитель и тут же пошел к лагерю.

– Благодарю за помощь, ещё раз, эр Каст, я вынуждена Вас покинуть, - обеспокоенно попрощалась и бросилась следом за Динари, который даже не соизволил замедлить шаг!

– Я пришлю к вам лекаря, эри!
– крикнул мне вслед эр, удивив своей добротой в очередной раз.

Суета возле фургона реев заставила меня беспокоиться ещё больше.

– Эри, мы не могли вас найти! Фрада совсем плоха, похоже, умирает, - нервничал Рух.

– Что произошло?

– Никто не знает, просто ей нездоровилось с утра, а теперь она в беспамятстве и её лихорадит, мы не знаем что делать, эри.

Рея Фрада, мать двоих детей и прекрасная швея, лежала рядом с фургоном, на покрывале. Тело её скручивали периодически судороги, а из-за стиснутых зубов вырывались глухие стоны.

– Мама тоже болела, а потом умерла, и мы остались одни, - всхлипнула Энли и, обняв тонкими ручками мою ногу, расплакалась.

– Фрада не умрёт, вот посмотришь, не плачь Энли, - попыталась отцепить от себя малышку. Раньше мне не доводилось успокаивать маленьких девочек и я не представляла что нужно делать и говорить.
– Энли, мне надо осмотреть Фраду, я хочу помочь ей выздороветь, понимаешь?

Девочка всхлипнула ещё жалостливее, но ногу отпустила, в качестве компромисса вцепившись в мои широкие юбки.

А я, наконец, смогла приблизиться к Фраде.

– Что у неё с руками?
– ужаснулась. Пальцы были почти чёрные от покрывавших их синяков, словно мою рею били по рукам.

– Кто это сделал? При мысли, что кто-то посмел обидеть принадлежащих мне людей в душе поднялась волна удушливой тёмной ярости.

– Никто её и пальцем не трогал, - заверил мрачный рей Дорик, - я на неё в жизни голоса не повышал, да другим бы руки пообрывал, если что.

Осторожно, стараясь не касаться кожи реи, задрала широкий рукав её платья. По загорелым рукам красно-синими пятнами расползались совсем свежие синяки.

– Как же не трогал, смотрите, что у неё с руками, рей! Может быть, она куда-то отходила? На неё напали?

– Никуда она не ходит, при повозке всё время, сидит себе шьёт в уголке, куда ей ходить?

– Эри отойдите от этой... больной, - очень недовольным голосом потребовал молодой эр, целеустремлённо шагающий к нам.

– Я - лекарь каравана, меня прислал эр Каст, - словно через силу выдавил из себя лекарь, склоняясь над Фрадой. Бурчать под нос он продолжал без остановки.

– Дожили, теперь уже лекарей к реям посылают. А что дальше? Начнём скотину пользовать?
– молодой сноб быстро осмотрел руки, приподнял под возмущённый ропот моих реев, юбку.

– Так-так - так, - неодобрительно покачал головой, вернул подол на место и неприятным взглядом уставился на меня.

– Вылечить можно, но дорого. В мои обязанности лечение чужих вещей не входит, эри. Оскорблять вас благотворительностью я не намерен, так что с вас пять золотых. Или просто отнесите её в сторонку, ещё несколько часов и она умрёт. Даже в Элефте реи стоят дешевле.

Брови сами поползли вверх и сложились домиком... что значит “не намерен, оскорблять благотворительностью”? Я вот, быть может, вовсе и не против таких “оскорблений”! Ну что за жизнь... что ни день, то убытки!

И в этот момент, я отвлеклась от лекаря и обратила, внимание на своих людей. Мои реи, а собрались они почти все, стояли вокруг нашей пары, замерев каменными истуканами. Они не шевелились, не переговаривались, и, кажется, почти не дышали. Только напряженно смотрели на меня.

Все.

Муж Фрады и её дети тоже смотрели, во все глаза. Они ни о чём не просили, но скользнувшая по суровому мужскому лицу одинокая слеза перевернула что-то в моей душе. Словно на секунду, я смогла почувствовать чужую боль и безысходность.

– Я оплачу лечение. Конечно, оплачу, - сипло прошептала лекарю, - вы уверены, что она выздоровеет?

Вот теперь все резко зашевелились. Тут и там на испуганных лицах расцветали робкие, неуверенные улыбки, дети Фрады принялись реветь так, что уши закладывало. Муж, упал на колени, словно ноги перестали его держать, и разрыдался, спрятав лицо в мозолистые руки. Странные люди, теперь-то зачем плакать?