Сказала, как отрезала. Аж самой понравилось.

Тилья скуксилась и поджала губы. Впрочем, уже через пару секунд она резко встала со стула, и я поняла, что у нее в голове созрел очередной гениальный план.

— Придумала! — воскликнула она.

Я шлепнула себя по лбу и протянула:

— Слушай, мне кажется, когда мы познакомились, ты была скромной тихой милашкой. Эта девочка мне так нравилась, скажи, куда она делась?

Тилья упала обратно на стул и тут же затихла. Мне даже стало немного стыдно, что я так испортила весь ее веселый задор. Потом она глубоко вздохнула и ответила:

— Я просто подумала, что зацикливаться на своих проблемах — не самый лучший выход из положения. Я делала это слишком долго. Считала, что в чем-то виновата. В собственном изгнании из клана. В отсутствии обоняния. В том, что слабее Алиры и ее подружек. А потом посмотрела на тебя, — она сделала паузу, не сводя с меня желтых, как мед, глаз. — В академии убивали рыжих девушек, которых было не так уж много. Не приведи Селена, ты могла в любой момент стать новой жертвой. Но ты не ударилась в панику. Кроме того, ты никогда не обвиняла всех нас, оборотней, в том, что это происходит. Только Кровавых. А ведь очень мало людей ставят между нами знак различия. Для большинства из вас каждый оборотень и есть потенциальный Кровавый. Поверь, это дорогого стоит.

В этот момент мне стало немного стыдно. Ведь сперва именно так я и думала. Что и Ранфер, и Тилья могут оказаться людоедами. Оставалось радоваться, что все же постепенно я разобралась с этим вопросом.

— Знаешь, — продолжала она, — обвинять других в чем бы то ни было — это черта не только людей, но и оборотней. Так что даже будь ты такой, как все, я бы плохо про тебя не думала. Но то, что ты другая позволило мне понять, что и я могу быть другой.

Мне вдруг жутко захотелось извиниться. Но Тиль меня опередила, не дав рта раскрыть:

— Но раз ты боишься выходить в город без разрешения куратора Краса, так и быть, я тебя обрадую.

Ее глаза хитро блеснули, а на губах появилась многозначительная улыбка.

— Чем же? — прищурилась я, чувствуя, что чего-то не знаю.

Предчувствие не обмануло

Тилья похлопала по заднему карману штанов, с каждой секундой становясь все веселее. Затем она медленно опустила туда руку и вынула на свет божий тонкий кожаный квадратик с золотым тиснением.

— Это тебе, милая.

Квадратик перекочевал ко мне на колени, призывно блестя золочеными буквами с каким-то витиеватым гербом посередине.

— Что это? — не поняла я, с затаенным трепетом обводя пальцами треугольник, напоминающий гору, и вписанную в него волчью морду с огромными человеческими глазами.

Очень красивое изображение.

— Да ты посмотри, что внутри! — не терпелось девушке.

Я щелкнула маленьким замочком и увидела сложенные в стопку аккуратные квадратные лоскутки какой-то прочной, но тонкой ткани, напоминающей сильно накрахмаленный шелк. На ткани было сделано сложное тиснение, она пестрела мелкой детальной вышивкой. И каждый квадратик был полностью идентичен предыдущему.

— Это что, деньги? — ахнула я, доставая твердые лоскутки и раскладывая их в ладони, как веер.

— Ага, а что ж еще? — радостно кивнула Тилья. — Причем здесь только жемчужные глайды и даже нет ни одной ленге!

Я посмотрела на квадратики внимательнее. Цвет ткани и впрямь немного серебрился, как речной жемчуг.

— Будем считать, что я тебя поняла, — кивнула я, замечая на дне кошелька что-то еще. Ведь кожаный конвертик по сути был именно кошельком. — Но я все равно не буду брать твои деньги. Я уже говорила. А это что такое?

Тилья села ко мне на кровать, радостно спружинив на матрасе.

— А это и не мои деньги, — подмигнула она. — И не мой самый раскрасивый амулет!

У меня на ладони оказалась маленькая подвеска. На цепочке из белого металла, напоминающего золото, висела аккуратная ярко-голубая капля, сверкающая десятками граней.

— Откуда это все? — тихо спросила я, с замиранием сердца рассматривая камень, оттенком так сильно напоминающий огненно-голубые глаза моего волка.

Как горячее газовое пламя…

— Куратор Крас просил передать тебе, — пихнула меня локтем Тилья. — Он слышал наш разговор на занятии. Слышал, что тебе нужна одежда. И вот.

Внутри приятно потеплело. Он прислушивался… интересовался…

Но одновременно с радостью желудок скрутился в напряженный узел. Ведь Ранфер не пришел, чтобы поговорить со мной. Не отдал это все сам.

— А что за подвеска? — продолжила спрашивать я, совершенно не желая отдавать сокровище, но чувствуя к этому какую-то внутреннюю необходимость. Разве я могу взять эти деньги и этот подарок? На каком основании?