Хлынул ливень. Внезапно, без предупреждения. Улица мгновенно опустела. В одну минуту исчезли весёлые гуляющие, на столиках уличных кафешек вода заливала недопитые кружки с пивом и бокалы с вином, лёгкие пластиковые стулья опрокинулись в спешке. Над всем этим безобразием вдруг перекинулось белое молоко – лунная радуга, невозможная в городе. И тут же приоткрылась дверь в одном из старых длинных домов, что кишели плотно всевозможными конторами. Там кто-то, смутно очерченный в пелене дождя, поманил Гая. Он рванулся к приоткрывшейся двери и уже на последнем вдохе влетел в дом.

Гай бывал здесь раньше. На первом этаже покупал сигареты в небольшом ларёчке, а на втором, в тесном закутке, готовили вкусную шаурму. В этой уютной двухэтажной норе, вместившей в себя множество всяких разных организаций, где-то рядом с шаурмичной за закрытыми дверями располагались даже закрытый ночной клуб и букмекерская контора.

Но теперь весь первый этаж занимала гардеробная. На рогах вешалок – витиеватых, похожих на огромные старинные канделябры, висели тёмные, длинные плащи какого-то древнего покроя, некоторые, кажется, даже с пыльными пелеринами.

Дверь захлопнулась от сквозняка, и на Гая разом опустилось облако совершенно инородных запахов. Нездешнего табака, незнакомого парфюма, экзотической, необработанной древесины – запахи устойчивой, ежедневной, добротной роскоши. Но сквозь всё это кружащее голову непривычное великолепие тянуло тошнотворно и тревожно почему-то разлагающимися морскими водорослями. Затхлой стоячей водой.

Когда Гай немного пришёл в себя, он заметил около лестницы, ведущей на второй этаж, высокого джентльмена. Незнакомец, с улыбкой взирающий на задыхающегося парня, весь – от приглаженной чем-то блестящим старомодной, но тщательно уложенной причёски до носков сверкающих туфель – являл собой образец светского молодого человека. Правда, свет этот остался, судя по всему, где-то в далёком прошлом.

На нём прекрасно сидел отлично сшитый пиджак из светлой тонкой ткани, специально небрежно распахнутый, чтобы рассмотреть подобранный со вкусом жилет с кармашком, из которого свисала цепочка, кажется, от очень дорогих, антикварных часов. Туго накрахмаленный белоснежный пластрон венчался щегольской лентой с плоским бантом, а на брюках песочного оттенка не наблюдалось ни единой складочки. Гаю стало даже неловко за свой грязный и совершенно промокший вид. Он услышал взвизгивающий женский смех откуда-то со второго этажа, и подумал, что явно попал на какую-то приватную костюмированную вечеринку.

Забарабанили за спиной Гая в дверь, и он растерянно посмотрел на старомодного пижона. Тот указал ему рукой в светлой, плотно облегающей перчатке на лестницу, и Гай единым махом одолел все ступени, ведущие на второй этаж.

Конечно, привычной шаурмичной тут уже и в помине не было. В накуренном полумраке, где даже сквозь запах табака и хорошей мебели чувствовались сладковато-тошнотворные ноты протухшей воды, развернулся перед Гаем небольшой, но довольно вместительный зал. На зелёные плоскости бильярдов бросали приглушённый мрачно-болотный свет настенные светильники. Тут же находилось несколько ломберных столов, разложенных для игры в преферанс. Гай никогда не увлекался карточными играми, максимум, на что его могло хватить – расписать «тысячу» на щелбаны.

Несмотря на всю чопорность обстановки, никто не обратил внимания на промокшего и всклокоченного гостя. Несколько компаний таких же старомодных смокингов, как и встреченный внизу Гаем пижон, кучковались небольшими группками по два-три человека вокруг столов. Кто-то не спеша беседовал, с удовольствием развалившись на небольших диванчиках, кто-то играл в бильярд. Из темноты временами раздавался женский смех: из зала ощущались выходы в другие комнаты. «Кажется, в этом клубе джентльменов подразумевается и бордель», – подумал Гай.

Он бы, может, сообразил и что-нибудь ещё, если бы тут же внизу, вслед за хлопком закрывшейся двери не раздался шум нелепой возни. Худой брюнет, перетянутый в талии смокингом настолько, что имел вид гигантской осы, неторопливо подошёл к выходу на лестницу и приятным баритоном крикнул вниз, в крутой, узкий проём:

– Миттари, что у вас там случилось? Вы решили сбежать, чтобы не дать мне отыграться сегодняшней ночью? Стыдитесь, светский сердцеед, блестящий кавалер и страстный охотник до перезрелых вдовушек с солидными капиталами!

– Лучше! – жизнерадостно ответили снизу и уже через минуту в зале возникли обалдевшие физиономии преследовавших Гая бандитов. Всех троих подталкивал ласково в спину тот, что открыл Гаю дверь. Миттари? Так его назвал перетянутый в талии франт.

– Лучше, Подборнов, определённо лучше, – повторил блестящий кавалер и страстный охотник, все голоса сразу стихли, в комнате воцарилась внимательная, чего-то ожидающая тишина. – Кажется, у нас гости. Очень полезные гости.

Что произошло там внизу, Гай не знал, но мог предположить: случившееся не входило в разряд хороших событий, потому что преследующие его бандиты вид имели странный даже на беглый взгляд и в полумраке. Больше напоминали портновские манекены, а не людей из плоти и крови. Казалось, если сейчас Миттари их отпустит, перестанет толкать в спины, то они повалятся тряпичной кучей прямо тут на пол. «Сердцеед» хмыкнул и обнял за плечи ничего не понимающего дядьку.