— Идём же, Максимиллиан, время позднее!

«Максимиллиан» спешить за своей гостьей не собирался. Зубами скрипнул, раздал приказы (ну или люлей) своим подчиненным и только после этого, когда сама Билли остановилась у ещё одной лестницы, степенно зашагал к ней. Держать лицо коммандер умел, но злился — это ощущалось кожей. На мгновение даже стало страшно входить в распахнутую перед ней дверь. Но деваться было некуда, особенно когда тяжёлая рука легла на спину и подтолкнула вперед.

— Мой стол ждет, Вильгельмина. Располагайся.

Согнав невесть откуда взявшуюся робость (всё эта некромантская муть виновата, не иначе!), Билли пожала плечами и, бросив пальто на стул, расположилась где было велено — на столе. Благо местечко нашлось, прям будто специально для неё придержали. Уселась, поерзала немного для виду и, закинув ногу на ногу, светским тоном уточнила:

— Всё ещё желаешь меня на столе у Френсиса или и так сойдет? Эти антикварные перья, оказывается, такие капризные!

Макс на это вздернул брови. По его лицу пробежала тень, будто он всерьез раздумывал — не перегнуть ли Билли через стол. Не факт, что трахнуть, скорее выпороть — но юбку задрать точно хотел. Прямо сейчас, даже не заперев дверь. Наверное, не слишком дальновидно злить некроманта в его кабинете, ещё и коммандера, в которые, как известно, кого попало не берут. Но Билли не была бы собой, если бы не достала его до печенок. Из чувства противоречия и вредности.

Эгертон, как выяснилось, тоже не так прост. Тяжёлая ладонь вдруг легла на ногу чуть выше колена, несильно сжала, прежде чем скользнуть чуть выше. И ещё выше, уже под юбкой. Взгляд его был отстраненным и равнодушным, правда, только на первый взгляд. На второй же…

— Я желал бы тебя на своём столе. И в несколько другой позе. Но, — рука остановилась выше подвязки чулка, любовно оглаживая внутреннюю сторону бедра и посылая волну лихорадочного жара по всему телу, — это было бы крайне… непрофессионально, Вильгельмина. Так что будь любезна, детка, — он наклонился ниже, ухо обожгло горячим дыханием, — сними свою очаровательную задницу с моего рабочего места, сядь в кресло и подпиши грёбаные бумаги. Иначе твоё расчудесное платьице не переживёт нашу встречу.

Вот что её сейчас меньше всего волновало, так это профессионализм коммандера Эгертона. Бездна, можно подумать, они сюда работать пришли!..

Нет, они, может, и впрямь работать пришли, но безудержную фантазию Билли уже было не остановить. Она определенно желала узреть (и потрогать) весь непрофессионализм, на который способен глубокоуважаемый господин коммандер.

Но платьице впрямь было жалко. И то сказать, оно в целых два золотых обошлось!

— Вечно вы, старпёры, только угрожаете, — печально вздохнула она и оттолкнула от себя чужую руку (без особой охоты, что уж там). — Не твоё, вот и не лапай! Полируй своё перо сам, раз такой профессионал. Ха, тоже мне… стол я себе, что ли, не найду?

Она чинно расселась на стуле и с преувеличенным вниманием принялась складывать пальтишко по швам. Покончив со своим нехитрым занятием, искоса зыркнула на коммандера и кротко улыбнулась, приподняв в брови в немом вопросе. Каменная физиономия на миг дала трещину; Макс, кажется, сам не знал — то ли злиться, то ли смеяться, то ли заткнуть-таки рот надоедливой девчонке.

Нет, Билли могла бы подсказать нужный вариант, но где же тут веселье? Пусть сам додумывается, а нет — ну так в их распрекрасном мире и впрямь достаточно столов, годных и разных. На всяких там чересчур горячих некромантах свет клином не сошёлся.

11

Перед ней бросили папку — стандартную серую, с тоненькой стопкой листков, исписанных аккуратным, красивым почерком. Пожалуй, чересчур витиеватым для такого сурового мужика, как коммандер Эгертон. Ах да, он же какой-то там лорд, пусть и несостоявшийся. Надо бы поинтересоваться.

— Ознакомься и подпиши, если всё верно, — проговорил Макс, прежде чем усесться напротив. Неловко так сел, стараясь не опираться на правую ногу. Потянулся к стоящей на тумбочке бутылке с тёмно-золотистой жидкостью. (Лайхенгарский высокогорный? Недурственно.)

— Пожалуй, — протянул он, наполняя бокал, — стоит напомнить, что в моей власти наградить тебя каким-нибудь пренеприятным проклятием, вроде паралича. После которого чей-либо другой стол тебе может понадобиться очень нескоро. И единственная причина, по которой я не сделал этого до сих пор, — то, что после четырёх трупов тратить свою магию еще и на тебя — недальновидно, — Макс кивнул на виски. — Будешь?

— Благодарю, — вежливо кивнула Билли и, за пару секунд проглядев последнюю страницу, поставила внизу размашистую подпись. (Бездна, и как теперь на перья с чернильницами спокойно смотреть-то?) Но она, конечно, ни в коем случае не могла этим ограничиться. — Ха, а это что сейчас такое было про чужие столы? Какой-то сложный некромантский флирт?

Макс выразительно завёл глаза к потолку. «Боги и богини, за что?!» — так и читалось на его усталом лице. Но пузатый стакан для своей гостьи исправно наполнил. После чего одарил её скучающим взглядом. (Вышло довольно бездарно; по крайней мере, по её пристрастному мнению.)

— Откуда такая уверенность, что каждый встреченный тобой мужик мечтает залезть к тебе в трусики?

— Откуда такая уверенность, что на мне вообще есть трусики? — не осталась в долгу Билли. И, вдоволь налюбовавшись выражением коммандерской физиономии, снисходительно махнула рукой. — Ой, да брось! Ты бы не стал меня предупреждать, если бы в самом деле решил проклясть. Вообще никто не станет предупреждать заклинателя! Тем более хорошего, — она подарила коммандеру недвусмысленный взгляд и, не удержавшись, похабно подмигнула. — А я хороша, Макс. Очень даже.