Билли чётко знала — жалеть этого больного ублюдка нельзя. Но, Бездна пожри, как же его стало жаль. Пережить такое, да ещё в детстве… В самом деле, да есть ли его вина в том, что он стал таким?..

Да есть, конечно же. И он сам это признаёт.

«Убивал, потому что хотелось».

И Билли убьёт. Даже не поморщится. Потому что хочет этого. Значит, убьет, что бы там ни говорил о своём желании быть с ней. Вопрос лишь во времени, которое Билли отпущено.

— Почему же они не тронули тебя?

Эндрю усмехнулся, не меняя позы.

— Мне тогда было шесть… и вот уже сорок лет я спрашиваю себя о том же. Может, дело было в том, что я не был родным сыном в той семье. Не их крови. Оборотням это важно. А может, им просто так захотелось. В любом случае, меня они не тронули. Даже вытолкали наружу, прежде чем поджечь дом. Я стоял и смотрел, как всё горит… прежде чем меня оттуда забрали. И я очутился в приюте. Ты же была в приюте, Билли?

— Недолго, — отозвалась она, на сей раз не трудясь скрыть сочувствие в голосе. Приют — место гадкое. Билли толком его и не помнила, но была уверена, что боязнью целителей обзавелась именно там. — Их ведь нашли? Тех, кто сделал это с твоей семьей.

— Я их нашёл, — поправил Бэйли, кровожадно усмехнувшись. — Полиции, знаешь ли, не было дела до семейки людишек. Поджог и поджог, и пошло оно в задницу… Я им ничего не сказал, я почти два года после того не разговаривал. Потом начал понемногу, когда в приюте Найджел появился.

— Ты любишь Найджела! — воскликнула Билли почти обвинительно (и самую малость ликующе — рука почти выскользнула из-под веревки). — Говоришь, что психопат, но Найджела-то ты любишь! И не смог бы убить!

— Любви я уже сорок лет ни к кому не испытываю. Я к нему привязан, — поправили её. — Сильно привязан. И мне было бы жаль его убивать. Но я бы убил. И тебя тоже убью, хоть и привязался. Немного. Не обольщайся, детка. Боги, что такого делал Эгертон в постели, раз ты позволила ему это мерзкое прозвище?..

— Даже не знаю… не грозил снять с меня кожу и пустить мослы на супчик? Это здорово помогает в отношениях; ну, знаешь, то, что ты не долбаный маньяк!..

Эндрю фыркнул, пренебрежительно наморщил свой вострый нос и вернулся к котелку с зельем.

— Я пробовал, кстати. Ну, бульон варить с человечьих костей. Гадость редкостная.

Очень, чтоб его, познавательно.

Левую руку удалось освободить. Билли нащупала в кармане выкидной нож — «Ха, весельчак, не такой уж ты предусмотрительный!» — и оценивающе зыркнула на ровную спину Бэйли. Он стоял близко, всего в полутора ярдах. Если начать резать веревку, точно услышит… да что там, хватит и звука, с которым выкидывается лезвие. А амулет, защищающий от некромантской волшбы, остался у Макса на кухне.

Хреново, но всегда можно пойти другим путём. Билли на пробу согнула-разогнула руку. И, удовлетворенно хмыкнув, рванула ею веревку.

Бэйли обернулся, недоверчиво хмурясь, — и тут же словил нож в грудь. Лезвие вонзилось в него с влажным звуком, прошло сопротивление жёстких мышц. На белоснежной ткани расплывалось сочно-красное пятно. Он дёрнулся, с хрипом оседая на пол.

— Сюрприз, мать твою, — прошипела Билли, опустившись рядом с ним на колени. — Не ожидал, да, Эндрю?

И только когда правое подреберье обожгло болью, она прокляла сама себя — не злорадствовать надо было, а бежать прочь от этого психа. Бездна, ну почему она у мамы такой идиоткой родилась?..

— Ожидал вообще-то, — сипло возразил Бэйли.

Он с хлюпом выдернул нож из своей груди, заботливо уложил Билли на спину. Та не сопротивлялась, все силы прикладывая, чтобы не завыть от боли.

«Больно! Больно!» — стенала внутри очнувшаяся было лиса.

— Ты кое в чём такая предсказуемая. Детка. И ведь специально же сказал про нож из железа, чем ты слушала-то? Нет-нет, не трогай, — Эндрю мягко отстранил руку Билли от рукояти ножа, даже заботливо наложил чары анестезии. — Не трогай рану и не шевелись лишний раз. Кровью ещё истечешь. Мне такого не надо, я с тобой не закончил.

И поди сообрази — то ли лучше впрямь не трогать, то ли выдернуть да истечь кровью к такой-то матери. Всё лучше, чем мучиться в лапах Зверобоя, который с ней «не закончил».

— О, кажется, у нас гости, — тем временем пробормотал Эндрю, прислушавшись к чему-то. — Скоро вернусь, никуда не уходи.

Он ушёл, прихватив нож — на сей раз тот, что лежал у края разделочной доски. Билли же тупо глядела в потолок, морщась от боли. Анестезия выветривалась очень быстро — очередное спасибо братцам-волчатам и их мерзкому на вкус нейтрализатору. Но раз выветривалась, то восстанавливается её естественная защита оборотня. Может быть, и регенерация тоже?..