Борис ничего не ответил, только почесал затылок.

Вы вошли в здание театрального училища и поднялись на второй этаж. В кабинете директора нас поджидали крыса с глазами-бусинками, бык с тяжёлым взглядом и тигр с наглым выражением лица и с нескрываемой насмешкой на устах.

– Вот, – сказала Борис, – привёл вам востоковеда, который будет вести занятия в одной из наших экспериментальных групп студентов. Прошу любить и жаловать.

Я вежливо поклонился. Мне предложили сесть в кресло, стоящее посредине кабинета. Я непринуждённо сел и закинул ногу на ногу, показывая всем своим видом независимость и превосходство, что вызвало у моих оппонентов соответствующую реакцию.

– Чему же вы будете учить наших студентов? – спросила меня Эльвира Анатольевна неприязненным тоном.

– Восточным знаниям, – кратко ответил я.

– В какой области? – поинтересовался Тихон Витальевич, нахмурив брови.

– Во всех,– ответил я, – что касается жизни и искусства.

– А надо ли им это знать? – спросил главный режиссёр.

– Это вам решать, – ответил я сухо.

Наступила тягостная пауза.

– Вот что, – сказал директор, насмешливо глядя на своих коллег, – всё же я решаю в этом учреждении, что преподавать студентам, а чего нет. Если у вас есть какие-то вопросы, то обращайтесь с ними к новому преподавателю.

– У вас есть какой-то учебный план? – спросила меня Эльвира Анатольевна.

– Разумеется, – ответил я.

– И в чём он состоит?

– В ознакомлении студентов с восточными знаниями, – опять ответил я сдержанно.

Тут вмешался директор и пояснил:

– Преподаватель предоставил мне план лекций и учебный план. Я с ними уже ознакомился, и сегодня передам их вам, – говорил он, обратив свой взгляд на завуча, – в его лекциях изложен краткий курс о классических театрах Японии и Китая, а также ознакомительные сведения об истории, политике, искусстве, литературе, философии и религии Востока. Я думаю, что студентам это будет интересно.

– Но наше учебное заведение европейского типа, – заметила Эльвира Анатольевна, – и наши культурные и духовные ценности стоят на фундаменте западноевропейской культуры. Не понимаю, зачем нам нужен Восток. Что мы можем взять там, и чему мы можем научить наших детей. Конечно, одна или две лекции не помешали бы нашим студентам для ознакомления с их экзотикой, но чтение целого курса лекций я считаю перебором. Мы же не специальное учреждения для преподавания знаний о Востоке. И думаю, что если мы будем усиленно внедрять их знания в головы наших студентов, то у них всё перемешается, и они ничему не научатся.

– Так вы собираетесь преподавать нашим студентом буддизм? – спросил Тихон Витальевич с настороженностью.

– Не только буддизм, но и конфуцианство, – ответил я, – но основной упор сделаю на даосизм. Так как это самое творческое направление в развитии личности.

– А как же наши духовные ценности? – возмутился Тихон Витальевич. – Ведь эти учения войдут в противоречие с нашей официальной религией и идеологией – православием.

– А также с культурой, – поддакнула завуч.

– Ну и что? – как ни в чём не бывало, произнёс я. – Или вы сомневаетесь в том, что наши духовные ценности и культура во взаимодействии с Востоком потерпят поражение?

Крыса и бык посмотрели на меня с нескрываемой враждебностью.

– Мы всё же люди Запада, – уверенно заявила Эльвира Анатольевна, – и должны придерживаться наших традиционных ценностей. Русские всегда смотрели не на Восток, а на Запад, и там учились всему, что приносило нам просвещение. У нас это – в крови. Так что в борьбе с Востоком мы никогда не потерпим поражения, потому что все человеческие ценности были заложены на Западе древними греками и римлянами, от них мы и ведём нашу культуру, и пока что эта культура не с какой другой в мире вне конкуренции. Это то вы должны признать?

– Это я признаю, – ответил я спокойно, – но как раз этим нам и не стоит гордиться, потому что наша культура привела нас к обществу потребления, бездуховности и безнравственности. Потому что изначально в ней было заложено гедонистическое направление развития человека, когда ещё древние греки со своей киренской философской школой провозгласили целью жизни и высшим благом наслаждение и ощущение крайнего довольства. Они решили обустраивать мир вокруг себя, а не внутри себя. Поэтому уже тогда в воспитании была утеряна главная духовная составляющая развития человека. И сегодня мы все наблюдаем результат этого развития, к чему все мы, как европейцы, пришли.

– Но Россия всегда шла своим независимым путём, – возразил мне Тихон Витальевич, отмежевавшись от взглядов завуча, – с Запада мы брали только всё хорошее, а жили всё равно своим умом, поэтому православие так и сильно в России. И в России с древности сильно не гедонистические, а сотериологические тенденции развития. Русские всегда думали о спасении души, а не о наживе и устройстве своего быта, как это делали на Западе. Поэтому Россия сейчас такая неблагоустроенная, но сильная своим духом.