Я сел за стол, приготовил бумагу, взял в руки стило – и понял, что те слова, которые я писал пять лет назад, сегодня написать я уже просто не могу. Те слова были уже не моими! За последние пять лет я стал другим человеком…

Вот! Кажется, я наконец-то понял, зачем нас постоянно просят (нет, от нас требуют!) писать автобиографии. Написанные нами тексты нужны вовсе не кадровикам, – те знают все факты про нас лучше нас самих. Наши автобиографии нужны курирующим нас психологам. Они сопоставляют, анализируют тексты, потом составляют свои психопрофили (или психологические портреты?), отслеживают изменения, происходящие в личности… И это правильно! Психологические нагрузки при службе в Космофлоте, а тем более в Разведке, как правило, довольно значительные. А на нас лежит ответственность за человеческие жизни! Конечно, у психологов есть масса и других средств контроля психического состояния личного состава Космофлота, но, видно, анализ наших автобиографий тоже дает им важную информацию.

Так что мне следовало с ответственностью подойти к написанию очередного обзора своей жизни. Я начал припоминать последовательность основных событий своих прожитых пятидесяти шести лет – не так уж и много, примерно, пятая часть средней продолжительности человеческой жизни. Сначала я вспоминал «формально», делая короткие пометки (год, событие, место…), но с какого-то момента я увлекся и невольно полностью погрузился в свои воспоминания, заново переживая события последних лет, изменившие мою жизнь и придавшие ей новый смысл. Воспоминания о годах, наполненных любовью к Мелиссе…

Я, Александр Владимирович Комаров, родился на Земле, на Земле провел свое детство и юношеские годы. Конечно, как все, я летал на экскурсии по Солнечной системе и даже как-то раз провел каникулы на Марсе, отдыхая с родителями на одном из знаменитых марсианских курортов. Но пока я не поступил в иркутский Технический колледж, о космосе я не мечтал. В детстве я хотел стать то палеонтологом, то историком – мама моя была биологом, а отец – археологом, то – инженером, поскольку у меня рано обнаружились необычные технические способности, то решал заниматься спортом, как дядя Леон… Но когда я встретился с Владимиром Васильевичем Краммером, преподававшем в колледже космологию, я «заболел» космосом, далекими мирами и иными цивилизациями. Окончив Академию, я стал офицером Космофлота, и с тех пор большая часть моей жизни проходила вдали от Земли.

Я служил на больших и малых кораблях, и на патрульных катерах, и на транспортниках. Технические таланты, а потом и обнаружившиеся таланты организаторские, способствовали моей стремительной карьере. К пятидесяти годам я был уже самым молодым капитаном Космофлота, водившим корабли класса «А» – самые большие, самые сложные конструкции, когда-либо созданные человечеством. Мной гордилась вся семья, и причиной тому было не только мое успешное продвижение по службе. Родные считали меня героем, и, в общем-то, не без оснований. Ведь я имел несколько очень почетных наград, в том числе, «Пурпурную Звезду» – за «Альбину-3», «Золотой Звездолет» – за спасение «Королевы Марии» и «Серебряный Крест» – за операцию на Корнезо. Хотя нет, Корнезо была позже, уже в моей новой жизни…

В общем, к пятидесяти годам я чувствовал себя превосходно. Жизнь только начиналась, а я уже многое повидал и сумел немало в своей жизни сделать, стал достойным членом общества, меня уважали коллеги, любило начальство… Будущее представлялось мне светлым и предопределенным. Правда, в личной жизни все как-то не складывалось… Но я был молод, и все было у меня еще впереди!

Да… Вот так я себя и чувствовал. Все на свете мне было ясно и понятно, я был бодр и полон уверенности в завтрашнем дне, …когда получил приказ явиться в Департамент «К» Космофлота.

В тот день, когда я прибыл в Департамент «К», я встретился с Мелиссой – Первым селфером, Адмиралом Космофлота – и обнаружил, что не знаю мир, в котором живу, и не знаю самого себя.

Оказалось, что я родился мутантом, что эта редчайшая мутация – зачатки второй структуры мозга – передавалась в нашем семействе по линии отца, и я был в семье не первым Потенциалом. Но до сих пор никому из моих родственников стать селфером еще не удавалось. А я должен был постараться.

Однако в тот момент, как выяснилось, развитие второй структуры моего мозга вошло в критическую фазу, и жизнь моя могла бы тогда же и закончиться. Но Мелисса сумела меня спасти, а я осознал, что я ее люблю. И эта невозможная, безнадежная, бессмысленная любовь стала смыслом моей жизни…

И еще в тот день я начал догадываться об истинной роли селферов в истории Земли, о том, что не так все просто устроено в нашем благоденствующем мире, и о том, что жизнь мне предстоит очень и очень непростая. Ведь задачей Мелиссы было сделать из меня селфера! …И вот уже несколько лет она делает для этого все возможное…

Дни, проведенные тогда с Мелиссой, перевернули мои представления о действительности. Впервые я тесно общался с селферами, был свидетелем того, как они предотвратили страшную катастрофу на Марсе, обнаружил, что и селферы не всемогущи и страдают от своих ошибок, узнал, что они – очень разные и далеко не безупречны… И что человечество без них наверняка бы не выжило…

Именно тогда я начал открывать в себе способности, неведомые homo sapiens. И не всегда эти способности оборачивались для меня благом… Но – «…ведь мы жалеть себя не станем…» Впервые я узнал, увидел своими глазами, что означают эти слова, на Марсианском Южном Заводе Двигателей, а потом – на Корнезо и на «Суворове». И теперь я знаю совершенно точно, что я, как миллионы других людей, появился на свет и все еще жив лишь потому, что Мелисса, Ласточка, Майкл и сотни других селферов не задумываясь, не жалея себя, делают то, что делать необходимо. Необходимо, чтобы жили люди, чтобы выжило человечество. И не только человечество.