В то же время заманчивые перспективы использования даровой солнечной энергии всегда были важным стимулом разработок фотоэлектрических преобразователей (PV). Уже с 1960-х годов научные исследования позволяли предполагать, что технология PV может в конечном итоге победить ядерную энергетику с точки зрения стоимости, которая выступала тогда главным тестовым показателем.

Но реальный бэкграунд мировых энергетических стратегий формировался все же не стоимостью энергии, а насущной угрозой ядерного конфликта, особенно в разгар «холодной войны», что и придало значительный импульс альтернативной стратегии, которая привела к солнечной революции, грянувшей на рубеже веков.

В настоящее время девять стран обладают в общей сложности арсеналом около 15 000 единиц ядерного оружия, каждая из этих единиц во много раз мощнее, чем те, которые были сброшены на Японию в 1945 году. В России насчитывается около 7000 ядерных боеголовок и примерно столько же – у американских военных. В Китае всего 270 единиц, поэтому он намного отстает от двух ядерных сверхдержав, впрочем, как и остальные ядерные страны.

У Германии нет своих ядерных боеприпасов, но в наличии имеются 60 тактических ядерных бомб, принадлежащих США, но хранящихся в Рамштайне.

На горячем этапе «холодной войны» в 1970-х и 1980-х годах – вплоть до 1990 года, общий ядерный арсенал составлял около 70 000 боеголовок, что почти впятеро превышает сегодняшний уровень.

В настоящее время тенденция снова идет к увеличению арсенала, судя по заявлениям, которые делает новый президент США. По оценкам Соединенных Штатов, к 2026 году для модернизации своего ядерного арсенала им потребуется 399 млрд долл. Россия говорит о 330 млрд долл., необходимых для поддержания ядерного вооружения в течение последующих 20 лет.

Начиная с 1970-х годов две сверхдержавы сделали ряд шагов, направленных на то, чтобы договориться о некоторых сделках по разоружению. В частности переговоры по ограничению стратегических вооружений привели к ограничению количества бомб, разрешенных с обеих сторон, количества ядерных подводных лодок, бомбардировщиков и межконтинентальных баллистических ракет. Был подписан и договор о противоракетной обороне (ПРО), хотя в 2001 году Соединенные Штаты вышли из него. В 1991 году состоялось подписание Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ I), а после его окончания в 2010 году подписан СНВ III в редакции, обязывающий обе стороны за 10 лет сократить количество зарядов ядерного оружия до 1550 единиц.

Кроме того, в 2000 году было подписано соглашение о преобразовании 34 т оружейного плутония в МОКС-топливо для атомных электростанций. Соглашение было возобновлено в 2010 году, однако спустя шесть лет Барак Обама остановил строительство завода, который был предназначен для необратимой переработки плутония в топливо, предложив использовать альтернативную обратимую смесь (т. е. не в виде химически связанных, а механически смешанных) компонентов топлива. Вскоре после этого, в октябре 2016 года, Владимир Путин официально отказался от участия в соглашении.

Отношения между Соединенными Штатами и Россией значительно ухудшились и продолжают ухудшаться. Наблюдатели отмечают, что в результате этого сегодня угроза ядерной войны между сверхдержавами стала даже больше, чем во времена «холодной войны». На Всемирном экономическом форуме в Давосе в 2017 году руководители международных компаний заявили, что возможная угроза применения оружия массового уничтожения вносит самый большой вклад в неуверенность и страхи нашего времени.

В 1987 Роберт Макнамара опубликовал книгу «Blundering into Disaster: The First Century of the Nuclear Age» («Ошибка, ведущая к катастрофе. Первый век атомной эры»). В свою бытность министром обороны США он поучаствовал в трех мировых кризисах: Берлин (1961), Куба (1962), война на Ближнем Востоке (1967). Каждый из этих эпизодов содержал значительный потенциал применения ядерного оружия, писал он впоследствии. Ни одна из сверхдержав не хотела военного конфликта, но «отсутствие информации, дезинформация и недоразумения привели к конфронтации». Кубинский ракетный кризис был ближе всего к ядерной войне. У русских было ядерное оружие на Кубе, и дело шло к тому, чтобы дать разрешение на его использование против американского вторжения, продолжает он. В какой-то момент российская подводная лодка была атакована обнаружившими ее американскими военными, которые, однако не знали, что на подводной лодке находились ядерные торпеды. Капитан подлодки имел право и желание применить ядерное оружие, но он был лишь одним из трех офицеров на борту, которые должны были подтвердить запуск, и один из них, к счастью, отказался. В результате торпеда не была выпущена: «таким образом, была предотвращена угроза ядерного нападения на американский флот», заключает Макнамара.

При этом уже в 2007 году другой бывший министр обороны США, Уильям Перри (он занимал пост министра в 1994–1997 гг.), оценил шансы ядерного нападения в течение ближайшего десятилетия как 50 на 50.

Можно сказать, что до сих пор только баланс ядерных вооружений между сверхдержавами сохранял мир от ядерного Армагеддона. И потому совершенно нежелательно, чтобы осталась всего одна сверхдержава, ибо тогда риск ядерного удара, искушение нанести который практически всегда существует, становится совершенно реальным. За примерами далеко ходить не надо: в 1952 году генерал Макартур советовал президенту Эйзенхауэру использовать атомные бомбы для прекращения корейской войны, а Джон фон Нейман, пионер информатики и активный участник создания атомной бомбы, хотел уничтожить Советский Союз ядерной бомбардировкой. Президент Никсон, объявивший войну наркотикам, сам страдал от психоза, проявлявшегося в виде паранойи и путаницы (вызванного, предположительно, приемом мощных транквилизаторов на основе амфетамина), активно выступая при этом за использование ядерного оружия.

Давайте подумаем и о том, что ядерные боеголовки все время находятся вокруг нас. Они постоянно циркулируют на подводных лодках и находятся в воздухе над нами, перемещаются в стратегических бомбардировщиках или ждут своего часа в многочисленных ракетных пусковых установках. Хорошо известны несчастные случаи, приводившие к утере ядерных зарядов. В 1950 году военный самолет разбился в канадской провинции Британская Колумбия – на его борту находился ядерный заряд, который так и не вернулся на базу. 17 января 1966 года произошло столкновение бомбардировщика B-52 с топливозаправщиком в небе над Паломаресом (Испания). На его борту было четыре термоядерные бомбы. Две из них были разрушены, а находившиеся в них три килограмма плутония рассеялись на много километров вокруг. Третья бомба упала в море, где 28 военно-морских судов искали ее в течение 80 дней. Нашли лишь чудом – бомба оказалась на большой глубине и сорвалась при попытке подъема, вторично она была найдена лишь месяц спустя на глубине 870 м, откуда «под фанфары» была, наконец, извлечена. Почти 50 лет спустя, в 2015 году, Соединенные Штаты подписали соглашение с Испанией о рекультивации почв в пострадавшем от загрязнения плутонием районе – для этого им пришлось около 1700 т зараженного грунта отправить морем в Северную Каролину. Но история, положившая конец непрерывному барражированию ядерных бомбардировщиков над Европой, произошла два года спустя на авиабазе Туле (Гренландия, 1968 год). Вновь, как и в Паломаресе, четыре ядерные бомбы были выброшены взрывом из разбившегося самолета. Для очистки места падения потребовалось 9 месяцев. За это время были собраны тысячи кубических метров загрязненной породы, перемешанной со льдом, но все же одна из бомб так и не была найдена.