– Бред, – проворчал комиссар. – Почему мы должны планировать свои действия, полагаясь на маньячный бред?! Но, чёрт с вами, я согласен!

– Спасибо, комиссар! Но, а сейчас главное. – Дариор заговорил вполголоса, иногда переходя на шепот. – Мне, кажется, я знаю, на каком именно поезде, с наибольшей долей вероятности, попытается уехать Парижский Демон.

– Откуда, мсье теоретик? – ухмыльнулся Мортен, – Хотя, да! Вы же его приятель! Вели с ним беседы, он вам открывал душу и изливался в откровениях.

– Так вот, – продолжал Дариор, – он очень умен и изворотлив, даром что маньяк, его не могут поймать уже более двух месяцев, он предвосхищает все ходы полиции. Вот и сейчас он пытается предугадать, как мы будем действовать. И рассчитав наши возможные действия, он пойдет совершенно другим путем!

– Вы правы, Мортен, он мне «излил душу», – Дариор улыбнулся, – я теперь знаю о его страсти к рукописи и поэтому, вряд ли, он поедет в места описываемых событий. Он понимает, что мы можем просчитать это. Поэтому Монпарнас отпадает, но исключать не стоит, и я попрошу вас, комиссар будьте там начеку! Теперь другие вокзалы. Убийца понимает, что мы будем трясти, по возможности, каждый поезд, каждый вагон, отправляющийся за границу. Но именно «по возможности», а проверить все поезда невозможно просто физически! Значит, что будет делать полиция? Проверять основные поезда по основным направлениям. И он ими не воспользуется!

– Так что же он предпримет, как вы думаете? – спросил, очень внимательно слушавший, Банвиль

– Он выберет такой поезд, о котором никто и не знает, не основной, не популярный на данном направлении. Так скажем, не регулярный… – Дариор достал записную книжку. – Я обзвонил вокзалы. Так вот, есть такой поезд! Идет в Германию. Во Франкфурт. Сегодня. 22:30. Почтово-пассажирский. Дополнительный поезд. И… с Северного вокзала! Не с Восточного, как основные поезда в Германию, а с Северного! Всё совпадает! Думаю там, нам и стоит встречать Парижского Демона.

На минуту повисла тишина. А потом из-за стола стал подниматься Мортен:

– А меня, значит на Монпарнас?! – выпучив глаза, заорал комиссар.

– Я не договорил, – успокаивающе поднял руку историк, – Теперь слушайте план наших действий: Мы установили поезд, на котором, с наибольшей вероятностью, попытается уехать наш клиент. Поэтому мы должны сосредоточить все наши усилия именно здесь. Мы, это – я, вы Банвиль и вы комиссар! Никто вас никуда не «запячивает», но до 22:00 нам всем там делать нечего, думаю, вы, Банвиль, прекрасно справитесь один. Вы, Мортен, прибудете на Северный вокзал также к 22:00, а пока займетесь вокзалом Монпарнас, вероятность того, что маньяк появится там, тоже есть. У нас и у полиции нет примет преступника, но поверьте, до Франкфуртского поезда они и не понадобятся, я больше чем уверен, другими поездами убийца не воспользуется. Поэтому я отправлюсь на поиски примет преступника, что бы к десяти вечера быть готовыми. Итак, Банвиль, вы немедленно занимаете пост на Северном вокзале. Руководите скрытым наблюдением и проверкой отходящих поездов, чем чёрт не шутит! Но, маловероятно. Ждете нас к 22:00. Комиссар, вы профессионал, каких мало! Может вам повезет на Монпарнасе!

Дариор оглядел своих новых подчиненных. Банвиль, очень деловито, что-то записывал в блокнот, а Мортен, со злобой и… интересом, смотрел на историка.

Глава 5,

в которой у историка есть немного свободного времени

С комиссаром договорились встретиться в 22:00 у входа на Северный вокзал, откуда отправлялся дополнительный поезд во Франкфурт, – к тому времени должны стать известны результаты облав на других вокзалах. Более всего полицейских беспокоило отсутствие словесного портрета убийцы. Единственное, что Дариору удалось запомнить, – так это высокий рост, крепкое телосложение и длинные руки преступника. Негусто, но если увидит – узнает. Однако, этого было мало, поэтому Дариор решил расширить данные о словесном портрете убийцы. Министр сказал, что существует лишь один человек, видевший преступника. Это Дариор. Однако Дюран ошибался. Помимо историка, маньяка могли наблюдать ещё несколько человек. Безусловно, хозяйка квартиры, которую он снимал в Булонском лесу. Не мог же преступник просто так поселиться в полюбившемся доме! К тому же трудно предположить, что его не заметили соседи, населяющие дом. Маловероятно, но маньяка мог видеть и музейный смотритель. Изощрённостью ума он явно не отличался, но если бы столкнулся с убийцей, в музее ночью, уж точно бы сообщил. Однако разговаривать с печально знакомым смотрителем Дариор вовсе не собирался. Единственный вариант – хозяйка квартиры в Булонском лесу. Туда-то Дариор и собирался направиться, однако прежде решил заглянуть домой. Машину пришлось оставить в двух кварталах отсюда. Вдоль набережной, подобно извивающейся змее, растянулась гудящая пробка. «Ничего, не барин, – беззаботно подумал историк, – могу и пешком пройтись». Дариор не торопился раздобыть новые приметы преступника, так как, они нужны были ему к десяти вечера. Другим они не понадобятся. Он был уверен в этом.

6:37 вечера – минутная стрелка передвинулась на деление. Время есть. Не заметив как, Дариор дошёл до своего дома. Ничем не примечательное трёхэтажное здание желтоватого оттенка с выложенным белой плиткой цоколем. Когда-то в юности здесь жила его мать. Железная, покатая крыша, облупленная от времени, града и дождя. Мансардные окна. Балконы. Один подъезд. Напротив подъезда чинно возвышались каштаны. Когда-то дом видал лучшие времена. Однако весь этот подкошенный и облупившийся вид придавал строению некий своеобразный уют старинного мира. Топ-топ-топ – гулко раздавались шаги на лестнице. В воздухе витали кофейный аромат и запах свежей выпечки – очевидно, кто-то из соседей затеял поздний обед или ранний ужин. Звякнули ключи. Дариор аккуратно открыл дверь, расстегнул пиджак и вошёл в квартиру. На самом деле ничем не примечательное жилище: маленький закуток кухни пристроился к единственной комнате, тоже не отличавшейся большими размерами. Кованый балкон выводил на фасад здания, откуда открывался прекрасный вид на набережную. Комната была обставлена самым скромным образом. В углу – узкая кровать, в изголовье – платяной шкаф, посередине – письменный стол и пара кованых стульев. Вот и вся обстановка, если не считать несколько картин, вывезенных из России. Есть хотелось ужасно. С шести утра Дариор не прикасался к пище, поэтому наскоро сделал себе бутерброд с ветчиной и запил чашкой кофе. Время ещё было…

Когда у Дариора появлялось свободное время, он не шёл в варьете или оперетку, не посещал фестивали вин. Он предпочитал пыль библиотек, мудрость фолиантов и тайны старинных манускриптов. Он садился за рабочий стол и углублялся в дебри истории. Сейчас он кропотливо изучал рукопись, сюжет которой подтолкнул Парижского Демона к новым убийствам.

Вообще, Одоевский любил разбирать древние летописи. В особенности те, что были обнаружены недавно. Очень часто среди таких работ, грозящих перевернуть всю мировую историю, попадались искусно состаренные подделки. И одним из направлений работы Дариора было выявление таких подделок. Платили за это немного, но молодой человек корпел над ветхими страницами ради будущего современной истории, а вовсе не ради денег.

Был, как-то раз, забавный случай. В винном погребе одного из средневековых замков, коих во Франции было предостаточно, обнаружили нишу, наполненную древними реликвиями и манускриптами XIII века. Наткнулись на это добро рабочие, занимавшиеся по указу хозяина замка расширением погреба. Признаться, ниша была крохотная, и сокровищ в ней было немного – с Янтарной комнатой или библиотекой Ивана Грозного не сравнить. Но, тем не менее, она имела довольно серьёзный исторический интерес. Да и не только исторический. По самым скромным оценкам, хозяин замка получил бы за эту находку сумму с пятью нулями. Однако этого не случилось. Почему?