Как результат первого по степени очевидности феноменологического сущностного усмотрения постулируется, что «…нечто вообще существует ("uberhaupt Etwas ist) или, выражаясь более радикально, «ничто не существует» («nicht Nichts ist»)…». Шелер поясняет: «…Слово «ничто» не означает здесь ни не что-то (Nicht-Etwas), ни отсутствие в наличии чего-то (Nicht-Dasein von Etwas) – оно означает то абсолютное ничто (absolutes Nichts), бытийное отрицание которого ещё не различает в отрицаемом бытии таковость бытия (So-Sein), или сущность, и наличность бытия (Da-Sein)» [120] .

Позднее, в 1927–1928 гг., Шелер уточняет первый шаг, вводя феноменологически-исходный негативный момент ничто: «Он (человек – А.М.), собственно, больше не может сказать: «Я часть мира, замкнут в нём», ибо актуальное бытие его духа и личности превосходит даже формы бытия этого «мира» в пространстве и времени.

И так он всматривается в этой ситуации как бы в ничто. Этот взгляд открывает ему как бы возможность «абсолютного ничто», что влечёт его к дальнейшему вопросу: «Почему вообще есть мир, почему и каким образом вообще есмь «я»? Следует постичь строгую сущностную необходимость этой связи, которая существует между сознанием мира, самосознанием и формальным сознанием бога у человека, причём бог понимается здесь только как снабжённый предикатом «священное» «бытие через себя, которое, конечно, может получить самое разнообразное наполнение. Но эта сфера абсолютного бытия вообще, всё равно, доступна ли она переживанию или познанию или нет, столь же конститутивно принадлежит к сущности человека, как и его самосознание и сознание мира» [121] . В этом фрагменте Шелер заодно отвечает и на вопрос, поставленный нами в начале этой главы: может ли «эгология» как учение о чистом Я, или чистой трансцендентальной субъективности, служить первоначалом для всей остальной феноменологии, как полагал Гуссерль в «Картезианских размышлениях»? Ответ отрицательный: не может. Ведь если самопознание – лишь часть указанного выше феноменологически-исходного триединства в человеческом познании, то Я, эго, есть не более, чем объект внутреннего восприятия.

Как результат второго феноменологического сущностного усмотрения постулируется, что «…существует абсолютно сущее, или сущее, благодаря которому всё другое неабсолютное бытие обладает своим бытием. Ибо, если вообще существует нечто, а не ничто… то «ответственность» за всё относительное небытие (Nichtsein) – как небытие чего-то (Nicht-Etwas-sein), так и небытие в наличии (Nicht-Dasein) —… перекладывается на возможные зависимости и отношения, которые их бытие имеет от какого-то другого бытия (в том числе, и от познающего субъекта), никогда не обладая ими само. Само же это бытие требует источника в некоем абсолютном сущем без какого бы то ни было ближайшего ограничивающего определения – не вследствие умозаключения, а благодаря непосредственному созерцающему усмотрению» [122] .

Как результат третьего по степени очевидности феноменологического сущностного усмотрения постулируется, что «…всякое возможное сущее необходимо имеет сущностное бытие (Wesensein), или что-бытие (Wassein) (Essentia), и наличное бытие (Dasein) (Existentia), при этом совершенно всё равно, чем оно может быть и к какой именно сфере бытия может принадлежать в соответствии с другими возможными классификациями видов и форм бытия» [123] .

Кроме того, Шелер постулирует здесь ещё один фундаментальный принцип своей метафизики: «…то, что содержится в сущности каких-либо предметов или признаётся за их сущность, всегда a priori и необходимо содержится также и во всех возможных налично-сущих (daseiend) предметах, имеющих ту же самую сущность, или признаётся за ними – независимо от того, познаваемы либо не познаваемы для нас эти налично-сущие предметы или часть этих предметов; напротив, всё, что значимо для предметов, познанных как налично-сущие, или содержится в них, никоим образом не значимо также и для сущности этих предметов и не содержится в ней» [124]

Конец ознакомительного фрагмента.