Требованием обедневшего римского простонародья было "хлеба и зрелищ!"

Даровыми (или удешевленными) раздачами хлеба распоряжались часто сами императоры; поразить народ зрелищами или пышными постройками стремился каждый, кто искал популярности ради карьеры. Зрелища обычно бывали трех видов: в театре (под открытым небом, зрительские места полукольцом вокруг сцены) – комедии-фарсы, "мимы", сцены обычно из повседневной жизни. В амфитеатре ("двойной театр", тоже под открытым небом, зрительские места полным кольцом вокруг арены) – травля зверей и гладиаторские бои. В цирке (длинный стадион между двумя римскими холмами) – скачки колесниц. В порядке особой роскоши устраивались "навмахии", инсценировки морских сражений в специально вырытых прудах.

Молодой римлянин первые шесть лет своей жизни рос на попечении матери и нянек, а затем начинал учиться. Учение было трех ступеней и все сводились к тому, что в наших школах называется "развитие речи": как на родном латинском языке, так и на необходимом для культурного человека греческом. Вначале "литератор" (он же "грамматист") учил мальчика начаткам чтения, письма и счета. Эту школу проходили все, неграмотных в Риме почти не было (полуграмотных – сколько угодно) (Тоже, как у нас, – снова записал Юрий Гаев). Затем "грамматик" занимался чтением с сопутствующими пояснениями классических авторов (из греческих – Гомера, из латинских – Энния, Теренция, потом Вергилия и др.). Здесь исследовались тонкости языка и стиля, а заодно – мифологии, астрономии, истории – всего, о чем хотя бы мимоходом упоминалось в читаемых текстах. Наконец, "ритор" переходил от обучения пассивному слову к обучению активному слову – к сочинению речей на вымышленные темы, вначале простые, потом сложные до вычурности. Тем, кто хотел сделать карьеру на штатском поприще, в суде и сенате, такие упражнения были драгоценны. (А наши тоже не спят, вон в организации "Новая цивилизация" тем же занялись, молодцы! Но все-таки не верным курсом идем, товарищи! – еще одна пометка на полях, сделанная Юрием Гаевым, за которую библиотекарь ЦБС настучала на него своей заведующей, а та, оставаясь тайным осведомителем органов безопасности, – патрону из райотдела ФСБ. А тот, как водится, занес Юрия Гаева в список неблагонадежных и не лояльно настроенных к власти, стало быть, потенциально опасных, и планировал в будущем создать ему немалые неприятности по службе. Благо, никакой замены для молодого зоотехника ни в его селе, ни в райцентре не было. Да и общался он только с книгами. А, кроме того, с коровами, ну, еще – с колхозной дояркой Елизаветой). В возрасте около 16 лет для древнего римлянина отмечалось совершеннолетие: юноша менял отроческую тогу с цветной каймой на белую взрослую и отныне начинал всерьез готовиться к будущей государственной карьере. И не только для того, чтобы, таким образом, приобрести средства и даже богатства, но и принести пользу своей стране. Как были наши помыслы чисты, когда мы в жизни только начинали!..

5.

Рассказывают, когда-то в древности жили на земле Иштар и Таммуз. Возлюбила прекрасная Иштар юного красавца Таммуза. Не могла она жить без него ни дня, ни мгновенья, а если он отлучался, она находилась в великом волнении. Однажды отправился Таммуз в степь на охоту и не вернулся. От слуг, сопровождавших охотников, богиня узнала, что внезапно вихрь налетел и Таммуз упал, как надломанный тростник, и дух испустил.

Великая скорбь овладела богиней, Не могла она примириться со смертью того, кто был ей дороже жизни. Ничего другого бедняжке не оставалось, как обратить свои мысли и очи к стране без возврата, к обиталищу мрака, к Эрешкигаль, хозяйке подземного мира.

Облачилась Иштар в лучшие одеяния, запястья продела в кольца, перстнями украсила пальцы, уши – серьгами, подвесками – шею, обвила голову золотою тиарой и отправилась скорбной дорогой, которой спускаются тени умерших к Эрешкигаль. Труднее и опаснее этого пути для смертных и даже богов, считают мудрецы, нет. Дошла Иштар до ворот медных, которые лишь мертвым открыты, а живым недоступны.

– Откройте! Откройте! – кричала богиня, могучей рукой ударяя по меди, так что она, как бубен, гремела. – Откройте, а то обрушу я ваши ворота, сломаю ваши запоры и выпущу мертвых наружу. Привратники шум услыхали и удивленно вскинули брови. Бесшумны ведь тени мертвых. Беспокойства они не приносят.

Шум услышала сама Эрешкигаль, и яростью наполнилось ее сердце.

– Кто там ко мне стучится, словно пьяный в двери таверны? Кто дал ему выпить столько сикеры?

– Это не пьяный! – почтительно промолвил страж. – Это богиня Иштар, твоя сестрица, за Таммузом явилась. Сейчас опрокинет ворота. А кто поднять их сумеет?

– Впусти! – приказала хозяйка подземного мира.

Со скрипом отворились ворота. Предстала богиня Иштар во всей своей великой и несравненной скорби. Но наглый привратник не содрогнулся. Глаза его жадно блеснули, когда взгляд упал на золотую тиару. И сняв с головы тиару, богиня ему ее протянула.

И снова пред нею ворота, ворота вторые из меди. Богиня вручила второму стражу кольца и серьги.

А потом – еще и еще ворота. Когда же седьмые ворота за ее спиною остались, нагой она оказалась средь душ, шуршащих во мраке, словно летучие мыши. На ощупь она пробиралась и натыкалась на стены, скользские от крови и слез, натыкалась на камни, падала и поднималась.

Нет, не смогли сломить Иштар униженья. С головою, поднятой гордо, совершенно нагой и прекрасной в свете горящих масляных факелов она перед троном предстала и хозяйке подземного мира сказала:

– Таммуза возврати мне, сестрица. Нет без него мне жизни.

– Закона нет, чтобы мертвым жизнь возвращать ради чьих-то капризов, – оборвала Эрешкигаль богиню. – Мало ли юнцов в верхнем мире? Пусть Таммуза заменят.

– Таммуз один для меня на свете. – Иштар возразила. – Прекрасному нет замены.

И тут Эрешкигаль обернулась, слуге своему Намтару, болезней владыке, рукою махнула. Наслал на Иштар он язв шестьдесят, да шесть тысяч болячек.

И затихла земля без Иштар. Травы расти перестали. Опустели птичьи гнезда. Овцы ягнят не рожали. Семьи людские распались. Овладело землей равнодушье, предвещавшее жизни полную гибель и победу могильного мрака.

Боги, глядя на землю с небес, ее не узнали. И, всполошившись, послали гонцов из Верхнего мира в мир Нижний с приказом:

– Иштар возвратить немедля и с нею Таммуза.

Как ни кипела яростью Эрешкигаль, как по бедрам себя не колотила, как ни вопила, что нет возврата из царства ее, пришлось ей смириться.

В тот день, когда Иштар вместе с Таммузом возвратились на землю, весна наступила. Все на земле зацвело буйным цветеньем. Птицы запели в ветвях, любовь прославляя. Жены вернулись к мужьям на брачные ложа. В храмах Иштар настежь все двери открылись. Ликующий хор голосов провозгласил