Наконец дорога пошла более ровно, чем раньше, и путники поднялись на пологое плато, откуда открывался захватывающий вид на утопающую в солнечном свете твердыню, на оплот веры и надежды – замок Вильфранш. Мощные стены полностью утопали в тумане, окружающие сосны наполняли воздух сладким запахом смолы, а внутри, призывая на дневную службу, мирно гудели колокола, эхом разливая уютный звук по бескрайним просторам этой неизвестной вселенной.

– Сир, вы не передумали? – пробормотал Лафос, заворожённо оглядывая замок. – Вы всё ещё можете отказаться.

«Не то слово, я всё могу», – ухмыльнулся Дариор. Однако что-то подсказывало ему: ответы надо искать именно в замке. А раз так – иного выхода нет.

– Я уже принял решение, – покачал головой Дариор. – Замку нужен наместник!

С этими словами он пришпорил коня и, огибая вековые сосны, поскакал к воротам. Оруженосец не отставал от него ни на шаг, отчего и без того напряжённому историку стало казаться, что его конвоируют.

Но чем ближе Дариор приближался к твердыне, тем сильнее нарастало его беспокойство: «Захотят ли люди встать под моё начало? И смогу ли я управлять средневековым замком? Да и нужно ли это мне? Мало того: из-за меня назначен какой-то крестовый поход!»

Пока ехали к воротам, Лафос принялся взахлёб поносить папский престол, уважаемых кардиналов – короче говоря, весь Ватикан. Из всей этой праведной, но невразумительной галиматьи Дариор сделал следующий вывод: около месяца назад разгневанный папа Бенедикт (тут-то и оказалось, что на дворе середина XIV века) из-за какого-то лживого доноса впервые объявил крестовый поход на католические земли! Это сообщение потрясло не только госпитальеров, но и коллегию кардиналов. Многие поговаривали, что папа сошёл с ума! Кстати, Дариор, как и его предки, всегда чтил законы церкви и был потомственным христианином. Донос же был отправлен дальним родственником Жака де Рено – кардиналом Мариусом де Гло. А это, надо сказать, был весьма мутный тип. Мечтавший о карьере купца, де Гло быстро разорился и был вынужден уйти в лоно церкви. И вот теперь, неистово завидуя Жаку де Рено, который сумел сделать отличную карьеру, он поклялся мстить всем его потомкам.

«Чёрт побери, – выругался Дариор, – какие средневековые бредни! А страсти-то какие! Не хватает только мафиозных разборок и пулемётной стрельбы! Ну, точно как в Чикаго!»

Но вот, наконец, путники подъехали к воротам. Дариор как раз задумался об алчных превратностях судьбы. И впрямь: одни господа всю жизнь, что называется, бьют баклуши и разгильдяйничают. А всё потому, что жизнь в один миг предоставляет им все возможные блага. Спрашивается: за что? За скудоумие и безнравственность? А другие всю жизнь взбираются по отвесной стене и непременно падают вниз, хотя гораздо более достойны благ, чем первые. Где, спрашивается, эта пресловутая справедливость?

Из раздумий его вывел хриплый оклик:

– Кто такие?!

Перед крепкими, обитыми железом воротами стояла маленькая сторожевая будка, очень похожая на будку московского городового. Рядом с ней находился бородатый стражник в чешуйчатой кольчуге. В руках его покачивалась громадная секира. Как ни вглядывался Дариор, ничего ложного или современного он в нём не заметил.

– Дариор де Рено и мой оруженосец Лафос

– А! Так это вы наш новый наместник, сын покойного де Рено?

– Да, это я, – улыбнулся Дариор.

Ему было приятно изобразить на лице приветливую доброжелательность, и он ожидал увидеть в глазах стражника отражение своей радости. Однако тот сразу помрачнел и с непонятным оттенком то ли усмешки, то ли злорадства прохрипел:

– Въезжайте, если хотите! – Стражник толкнул ворота, и те со скрипом отворились, открывая вид на извилистую улицу. – Однако я бы вам этого не советовал.

Он хрипло рассмеялся и отошёл в сторону, любовно поглаживая рифлёную секиру.

Дариор окаменел. Что ждёт его внутри города, если даже первый встречный начинает разговор в таком тоне? Что, если охваченные ужасом горожане подняли мятеж против него, вернее – против наместника, на месте которого он оказался?

В любом случае, прежде, чем въезжать в замок, надо было ознакомиться с ситуацией подробнее. И Дариор вновь окликнул стражника:

– Что происходит в городе? Нам необходимо ознакомиться с нынешним положением дел.

Стражник был явно недоволен, что ему мешают наслаждаться поглаживанием секиры. Он раздражённо сплюнул:

– Внутрь заезжайте, господин, – сами всё увидите. И тихо проворчал: – Чёрт бы вас побрал! – но так, чтобы его услышали.

Хотя Дариор и был неописуемо растерян, однако оскорбления от первого встречного он простить не мог.

– Слушай, дядя…

Но, кажется, здесь было кому заступиться за историка. За спиной разразился яростный рык оруженосца:

– Ты что, забыл своё место, негодяй? Как ты смеешь так обращаться к прославленному рыцарю Дариору де Рено?! Может, тебе напомнить, кто ты есть на самом деле?

Лафос в мгновение ока выхватил из ножен меч и занёс его над стражником. Однако тот был тёртый калач, а потому ничуть не испугался и всё так же продолжал ухмыляться. Потрясённый его реакцией оруженосец на миг растерялся, но только на миг. Отбросив меч, он спешился, наотмашь ударил противника тяжёлой перчаткой и, повалив на землю, с победным криком начал молотить по животу.