Беджа (народ на северо-востоке Судана и на западе Эритреи) тоже были матрилинейны в XV веке н. э. (Берзина, Куббель 1979: 302–303).

Итак, можно сделать вывод, что нубийцы с начала своего этногенеза были матрилинейны. Это преимущественно земледельческий народ. Тот факт, что большая часть современных нубийцев патрилинейна (кенузи, например) нисколько не должен смущать того исследователя, который знаком с длительной и болезненной историей постепенной исламизации нубийцев Египта и Судана, когда оставаться «язычником» значило быть объектом безудержной и безжалостной охоты за рабами. Сейчас те нубийцы, которые остаются матрилинейными, живут в наиболее труднодоступной и наиболее отдаленной от исламских центров Северного Судана южной части Нубийского нагорья. Они, естественно, в наиболее полной мере, по сравнению с остальными нубийскими группами, сохранили традиционную, относительно неисламизированную культуру (Manger 1994). Социальная организация и обычаи нубийцев южной части одноименного нагорья были такими же, как у их соседей, говоривших на кордофанских языках. Для лафофа, которых Л. Мангер называет «одной из матрилинейных нубийских групп», эти обычаи могут быть вкратце описаны нижеследующим образом.

«Женитьба в прошлом не входила в число главных церемониальных событий. Молодые люди улаживали свои любовные дела, и если они хотели жениться, то говорили об этом своим родителям, которые обычно давали согласие. Связь между женихом и семейством невесты устанавливалась посредством института отработки за невесту. Свадьба сама по себе была незначительным событием, хотя она, конечно, сопровождалась празднеством, в котором потребление пива играло важную роль» (Manger 1994: 4). В жизни молодых людей и девушек племени лафофа важную роль играли сообщества сверстников, церемонии ритуального «уединения» (seclusion), которые совершались по достижении ими половой зрелости. Юноши проводили сезон дождей в краалях, ухаживая за скотом (ведущую роль в хозяйстве горных «нубийцев» играло земледелие). По окончании этого периода они возвращались в деревню, где по этому поводу устраивалась особая церемония. Аналог этих обрядов для девушек заключался в заточении их в хранилищах для зерна, что ясно показывало символическую связь между наступлением менструаций и общим принципом фертильности.

В деревнях лафофа существовали особые эксперты в различных областях деятельности, главным из них был специалист по вызыванию дождя – куджур (kujur). Этот человек держался с особым достоинством, поскольку считалось, что от предков он был наделен способностью вызывать дождь – ключевой фактор успешности земледелия. За его заслуги либо расплачивались пивом, либо обрабатывали его участок земли. Кроме того, были и другие эксперты – лекари, кузнецы, специалисты по земледельческим культурам. В качестве обычной меры расчета за их услуги служило пиво. Вертикальная организация власти вне пределов автономных деревень отсутствовала (ibidem), что делало горных «нубийцев» (язык лафофа, напоминаю, принадлежит к кордофанской семье нигеро-сахарской макросемьи) удобным объектом для набегов арабских работорговцев.

Западные соседи нубийцев Кордофана – фур. В позднем Средневековье у них сложилось государственное объединение – Дарфурский султанат, поэтому они могли защищать себя от набегов работорговцев более эффективно, чем нубийцы (последнее нубийское государство – Донгола, которое, кстати, было христианским, рухнуло под ударами турок-мамлюков в середине XVI века н. э.).

Фур – это древний земледельческий народ; все группы фур матрилинейны.

На восток от Дарфура, в смежных районах Судана и Эфиопии, проживают представители крупного культурного блока удук, социальная организация которых преимущественно матрилинейна.

На запад от Дарфура, уже в Сахаре (нагорье Тибести), проживают теда. Они патрилинейны, хотя женщины занимают в их обществе значительно более высокое положение, чем у арабов баггара. Баггара (или шоа) – это кочевые арабы Восточного и Центрального Судана. Они, в частности, занимают к северу от фур экологическую нишу, подобную занимаемой теда. В нагорье Тибести теда сочетают скотоводство и земледелие, хотя они в большей степени скотоводы (разводят коз и верблюдов), чем земледельцы.

Далее, к западу от теда, бескрайние просторы Центральной Сахары занимают туареги (самоназвание кель тамашек, кель тамахак и т. п., то есть «люди, говорящие на языке тамашек»). В отличие от теда, туареги – специализированные скотоводы. Согласно их традиционным представлениям, «ковыряться в земле» – позорно. Земледелием начали заниматься освобожденные рабы туарегов – бэлла. Бэлла – это сонгайское (правильнее – сонрайское, «р» – «картавое») слово. Северные туареги называют рабов иклан, то есть «люди без матери». По данным XIX – начала XX в. прошлого тысячелетия в большинстве туарегских конфедераций в базовой социальной организации были представлены обе формы унилинейности. Говоря короче, туареги имели двойной десцент. Родственные группы у туарегов ассоциируются с частями человеческого тела (человек, как известно, мерило всех вещей): арури (aruri), «спина», – родственные группы мужчин, связанных патрилинейно, теса (t`esa), «живот», – группы родственников, связанных матрилинейно и, в некоторых племенах, – тегехе, «печень», – люди, ведущие свое происхождение по материнским линиям от женских предков-ортокузенов (t`eGeh`e). Особенностью номенклатуры родства (система терминов, употребляемых для обозначения родственников, она всегда предназначена для индивидуального употребления и описывается в этнографии с позиций условного индивида, называемого эго) является то, что термин, которым обозначается отец эго, часто применяется (метафорически) и к его дяде со стороны матери, и этого родственника – брата матери – «боятся» (Nicolaisen Bernus 1984: 617, 657).

По данным «Этнографического атласа» Дж. П. Мердока, из всех кель тамашек матрилокальны лишь удалан – наиболее южная группа туарегов, живущая в северной части Буркина-Фасо.

Туареги стали формальными мусульманами с XVI в. н. э., но до сих пор они являются очень поверхностными мусульманами, поскольку значительная часть их обычаев прямо противоположна нормам шариата. Только сравнительно недавно в результате усиления исламизации некоторые группы стали переходить к патрилинейности. Про себя они говорят: «Мы не белые и не арабы». В числе их обычаев, противоположных нормам шариата, есть ахал – обычай свободного сексуального общения между представителями разных полов молодежи.

Почему даже у ярко выраженных кочевников в этой части Африки сложилась матрилинейная организация, хотя в целом скотоводство как социальный фактор имеет сильную положительную корреляцию с патрицентрическим комплексом культурных черт?

Вероятно, дело в том, что значительную роль в этногенезе туарегов сыграли земледельческо-скотоводческие общества (гараманты Феццана), предки которых в свою очередь имели тесные культурные связи с матрицентрическим эгейским миром (Поплинский 1978). Кроме того, реконструкция протоберберского языка показывает, что исходная матрица берберских (а туареги – это южные берберы) культур была матрилинейной.