Итак, к середине 10-го тыс. до наст. времени традиция земледелия в Леванте установилась и стала археологически видимой. Вереница событий, которые этому предшествовали, должна была иметь место как минимум за несколько поколений до середины этого тысячелетия, то есть где-то в конце первой трети этого тысячелетия. Для того чтобы узнать, что же было в Леванте дальше, нам не надо машины времени. Археология этого периода (начала неолита) достаточно хорошо изучена, и мы обратимся к ней.

Поздняя и финальная фазы натуфийской культуры характеризуются уменьшением использования зернотерок, уменьшением числа орнаментированных предметов, объектов искусства и увеличением числа групповых и повторных захоронений (Belfer-Cohen, Bar-Yosef 2000: 25). Иными словами, возникает повод думать, что именно в этот период в истории человечества впервые возникает развитый культ предков как одна из основ религии. Большая часть захоронений ранненатуфийского периода были неповторными (ibidem). В поздненатуфийском поселении Эйнан (Маллаха) на кладбище перезахоронены останки людей, принесенных сюда, возможно, в мешках и первоначально захороненных в других (многих) местах (ibid.: 27).

Первая фаза (А) докерамического неолита Леванта датируется временем 10,3–9,3 кн. Она включает две археологические фазы – хиамийскую (Khiamian) и султанийскую (Sultanian). Хиамийская фаза – это переходный период между натуфийскими поселениями и султанийской культурой с прочно утвердившейся традицией земледелия. Конечно же, не всем общинам натуфийской культуры удалось перейти к земледелию. Большинство поселений докерамического неолита фазы А (PPNA, Pre-Pottery Neolithic A) – эпохи экологического кризиса – расположены в долине реки Иордан, то есть только на части прежней натуфийской территории. Наибольшие по размерам натуфийские поселения располагались в западной части левантийской экозоны, в то время как наибольшие поселения PPNA располагаются в долине реки Иордан, а более мелкие – к западу от нее. Основой хозяйственной деятельности у них уже является земледелие – культивирование пшеницы и нескольких видов овощей, хотя собирательство и охота на газелей сохраняют некоторое значение. Изменяется характер поселений, они укрупняются (средний размер неолитических поселений больше, чем натуфийских), здания в плане становятся круглыми или овальными, с фундаментом из камней и стенами из кирпича-сырца. Устанавливается дистанционная обменная торговля с анатолийскими районами, откуда поступает обсидиан. И главное (с позиций тематики данной книги) – в искусстве начинают доминировать женские статуэтки (Kuit 2000a: 100). Эти статуэтки сохраняют стилистическое сходство со знаменитыми палеолитическими Венерами Западной и Центральной Европы (Conard N. J. 2009).

Размеры поселений периода PPNA сильно различались. В долине реки Иордан и в западной Трансиордании известны (по данным раскопок) постоянные поселения, неолитические деревни (villages) с населением в несколько сот, а может быть, до тысячи и даже более человек, это, например, Айн Газал, Харайсин, Вади Шуэйб, Бейсамун, Иерихон, Баста. В Цисиордании известны более мелкие поселения, а на восточной периферии левантийского района, в более засушливых районах, продолжали существовать группы охотников-собирателей, возможно, с уже несколько усложненной и видоизмененной культурой (Goring-Morris 2000: 105). Во второй фазе докерамического неолита (PPNB) весь Левант, а также юго-западную и центральную Анатолию связывала сеть дистанционной торговли обсидианом (обмена анатолийского обсидиана на какие-то левантийские эквиваленты). Ко времени, по крайней мере, начала этого периода (PPNB) технологические инновации в обработке камня (chipped stone lithic technologies) распространились из южно-центрального в северо-центральный Левант. Вместе с тем и региональные вариации культуры были отчетливо выражены. Так, например, зона крупных поселений южно-центрального Леванта по-прежнему выделялась типом своих жилищ – больших, четырехугольного плана, с полами, покрытыми известняковой штукатуркой. На аридной периферии этого района люди жили в ульеобразных хижинах более легких конструкций (Banning and Byrd 1987).

Раскопки в бывших неолитических поселениях Айн-Газал, Йифтахел (Yiftahel) и Кфар ХаХореш показали, что одомашнивание козы стало здесь прочно установившейся традицией лишь в средней части фазы PPNB (второй фазы докерамического неолита, которая длилась примерно с 9500–9200 по 8000 гг. до наст. вр.). Иными словами, доместикация животных (кроме собаки) сильно отставала от доместикации растений, которая к началу этого периода уже распространилась на большей части Восточного Средиземноморья (включая юго-восточную и южно-центральную Анатолию), а в южно-центральном Леванте утвердилась как прочная традиция еще на поздних стадиях фазы А докерамического неолита (PPNA). (K"ohler-Rollefson, Gillespie, and Metzger 1988; Horwitz 1987, 1993; K"ohler-Rollefson 1989). Фаза PPNA длилась примерно с 10 500–10 300 по 9500–9300 гг. до наст. вр.

Процесс начальной доместикации растений и животных сопровождался стрессами, дислокациями и прочими последствиями резкой смены образа жизни и увеличения плотности населения и размеров поселений. Такие перемены обычно сопровождаются усложнением социальных структур, связанным с необходимостью распределения ресурсов, организации общественных работ, урегулирования родственных отношений и отношений собственности и т. п. (Flannery 1995; Hayden, Villeneuve 2011; Lazaridis et al 2016). И, несмотря на это, общества раннего неолита Леванта, по данным археологии, оставались эгалитарными, а в некоторых отношениях (например, судя по инвентарю и погребениям) стали даже более эгалитарными, чем крупные общины оседлых охотников-собирателей предшествовавшего натуфийского периода (Kuit 2000b; Yeshurun, Bar-Oz, Nadel 2013). Каким образом нарождавшимся неолитическим сообществам удалось «избежать», казалось бы, неминуемой стратификации?

Археологические свидетельства показывают, что в этих обществах произошла интенсификация церемониальной жизни и усложнение погребальных практик. Практика повторных захоронений и отчленения черепов существовала в южном и центральном Леванте и в доземледельческий натуфийский период, но она была спорадической. С началом неолита в Леванте появились захоронения, где лицевые час ти черепов были покрыты известняковыми масками, появились каменные маски, скульптуры почти в человеческий рост (Goring-Morris 2000: 106; Bar-Yosef and Alon 1988; Cauvin 1972; de Contenson 1992; Kenyon and Holland 1983; Rollefson 1983, 1986, 1990; Rollefson et al. 1992; Simmons et al 1988; 1990). В южно-центральном Леванте систематическая практика отчленения черепов (после первичного захоронения) и их повторного захоронения осуществлялась в период между (примерно) 9300–9200 и 8500 гг. до наст. вр. и продолжалась спорадически до 8000 гг. до наст. вр. (Kuit 2000b: 149).

Параллельно этим инновациям развивались новые черты и в поселениях северного Леванта, а также южно-центральной Анатолии, таких как Чатал-Хююк, Чаёню, Халлан Чеми, Невали Чори, Гёбекли Тепе. В Анатолии новые черты включали культовые помещения, склепы, домашние храмы, ритуальные и погребальные местонахождения с богатой символической иконографией и скульптурой (Balter 2004; Goring-Morris 2000: 106–107; Hauptmann 1993, 1997; Mellaart 1967; "Ozd"ogan and "Ozd"ogan 1990; Rosenberg and Davis 1992; Schmidt 1995).

Среди специалистов по археологии неолита Леванта преобладает мнение, что практика посмертного (postmortem) отчленения черепов и их отдельного захоронения была связана с некими формами культа предков, возможно с поклонением героическим полумифическим фигурам (Kuit 2000b; Arensburg and Hershkovitz 1989; Bar Yosef and Alon 1988; Cauvin 1972, 1978; Hershkovitz and Gopher 1990; Kenyon 1979; de Vaux 1966).

В качестве примера захоронения отчлененных черепов с гипсовыми масками можно рассмотреть памятник Кфар ХаХореш (Kfar HaHoresh) в Назаретской возвышенности Южной Галилеи. Это не поселение, а место захоронения (местное кладбище), функционировавшее в период PPNB, в котором были найдены, в числе прочего, два таких черепа. Один из черепов был извлечен из (неолитической) ямы со стенами, покрытыми известняковой штукатуркой. В полу, также покрытом штукатуркой, под которым находилась яма, были обнаружены остатки отверстия, в которое был врыт столб, находившийся над черепом (предположительно тотемический) (Goring-Morris 2000: 107–109). У читателей, до сих пор сомневающихся в том, что в ранненеолитическом Леванте был культ предков, прорицательница вельвы могла бы спросить: «Довольно ль вам этого?»