— Да тут, кажись, человек? — молвил старик, останавливаясь около Стёпки.

Он приложил к глазам руку козырьком и пристально посмотрел на оборванного мальчишку.

— Ты тут чего делаешь, внучек? Ась?

— Ничего не делаю… так просто, — сдерживая слёзы, ответил Стёпка и отвернулся, с тоской поглядев на голубоватую, затянутую дымкой даль.

— Не слышу! — Старик стукнул о землю палкой. — Устал, сил нет. Смертынька, видно, по пятам за мной шастает.

Сняв с плеча суму, кряхтя, нищий опустился на пыльный, побуревший подорожник.

— Подсаживайся, внучек, закусим чем бог послал.

Стёпке очень хотелось есть. Увидев в руках старика горбушку чёрного хлеба, он опустил голову, проглотил слюну.

— Ешь вот, на! У тебя что, мать с отцом живы?

Стёпка торопливо жевал хлеб, не слушая нищего.

Старик, должно быть, понял, насколько голоден мальчик, и подал ему ещё ломоть.

Когда Стёпка наелся, старик спросил:

— В селе подают, касатик, милостыню-то? Ась?

— Не знаю Беляки там, грабят всех…

— И много их?

— Мно-ого! — глухо промолвил Стёпка. — Маманьку… мать мою повесили…

Он вытер мокрые от слёз глаза, но не сдержался и безутешно зарыдал.

— И что это они, господи помилуй, лютуют? Чисто звери! — сказал старик.

— Папанька мой — он красным был… — давясь и всхлипывая, выговорил мальчик. — Так они за это…

— Ах, звери этакие!.. Ты теперь что ж, один? Сирота? Ась?

Стёпка заплакал ещё громче, размазывая кулаком слёзы по грязному лицу.

— А ты перестань, касатик, перестань… Хочешь, пойдём со мной. Двоим не скучно. — Старик положил в суму недоеденную корочку и перекрестился. Старый да малый, кто нас тронет?

— Я ничего…

— Пойдёшь, значит?

— Пойду, — еле слышно прошептал Стёпка. — Только в наше село не пойдём. Там меня знают.

— Оно там видно будет, — сказал нищий уклончиво и стал подниматься.

У околицы их остановил патруль.

— Пропустите, любезные, милостыню господню собираем, — запричитал старик, опираясь на Стёпкину руку.

— Пропустить, что ли? — спросил рыжеусый солдат своего товарища.

— Пусти. Чёрт с ними! — махнул тот рукой.

Стёпку в село нищий с собой не взял, он оставил его в заброшенной бане позади огородов.

— Карауль собранный хлебушко и никуда не уходи, — строго наказал старик.

Вернулся он скоро и сказал, что в этом селе подают плохо, надо идти дальше.

На другую ночь легли спать в поле, в шалаше пастуха. Ласково гладя Стёпку по вихрастой голове, старик спросил:

— А если я помру, куда ты, сирота, пойдёшь, как жить-то будешь? Ась?

Мальчик подумал, подумал и прошептал что-то неразборчиво.

— Куда, говоришь, куда? — переспросил старик.

— К Чапаеву пойду! — горячо шепнул ему на ухо Стёпка.

Старик вздохнул:

— Все бедные люди идут к Чапаеву, которым невтерпёж приходится от супостатов… А теперь спи себе, касатик, спи.

Когда Стёпка проснулся поутру, старика в шалаше уже не было. Мальчик побежал в незнакомое село, обошёл все переулки, но нищего и там не нашёл.

Тонкими косыми нитями хлестал землю осенний дождь. Навес над крыльцом штаба протекал, и дневальный ёжился от обжигающе холодных капель, попадавших ему за ворот шинели.

К крыльцу подошёл Стёпка.

— Куда? — Дневальный загородил дверь.

Шлёпая босыми ногами по мокрым, грязным ступенькам, мальчик всё же взобрался на крыльцо и только тогда остановился:

— Пусти.

— Кого тебе надо?

— К Чапаеву я, — солидно пробасил Стёпка.

— Ишь чего вздумал! — Дневальный шагнул вперёд. — Уходи с крыльца, нет Чапаева.

Стёпка обиженно взглянул на чапаевца:

— Тебе жалко, да?

— Уходи. Говорят, нет Чапаева!

— А я говорю: пусти, тут Чапаев!

Но дневальный уже не смотрел на мальчика. К штабу подкатил забрызганный грязью автомобиль. Из кабины проворно вышел человек в бурке и папахе. Стёпка глянул на него и присел: «Чапаев!» Почему военный в бурке должен быть Чапаевым, он и сам не понимал как следует. Хотел было подойти к нему, но испугался.

— Товарищ Чапаев, — заговорил дневальный, — мальчишка чей-то пришёл и тебя спрашивает. Я говорю: нет Чапаева, а он одно своё лезет.

Василий Иванович остановился перед Стёпкой, строго оглядел его с ног до головы.

— Рассказывай, какое дело до меня имеешь? — серьёзно, точно равному, сказал он.

— По делу пришёл, — тоже серьёзным тоном начал мальчик, стараясь казаться взрослым. — В отряд записаться к тебе пришёл.

— В отряд? — Брови у Чапаева поползли вверх. — А что ты делать будешь в отряде?