– Хватит о других странах, давай поговорим о наших делах, - предложил Григорий Васильевич.
– Ты сообщал, что на ближайшем Пленуме ЦК снимут с должностей и отправят на пенсию Мазурова и назначат Секретарем ЦК по сельскому хозяйству Горбачева?

– Да!
– киваю, - назначение Горбачева - один из исторических моментов нашей истории, который способствует последующему неблагоприятному для нас сценарию. Если помешать этому назначению, то останется не допустить ввод войск в Афганистан. Вот для этого бы пригодилось мнение разумно мыслящих членов Политбюро, которые бы не допустили бы принятие вредного решения. А Мазуров из таких.

К сожалению, механизм принятия кадровых решений у нас завязан на Генерального секретаря, а в чем его убедят ближайшие советники …, такое решение он примет.

Будут ходить слухи, что Леониду Ильичу не понравилась позиция Мазурова во время его поездки во Вьетнам. Что там произошло или как представили самому Леониду Ильичу - не знаю. Недоброжелателей среди коллег у честного и независимого Кирилла Трофимовича хватало всегда.

Второй слух о причинах недовольства Брежнева в отношении Мазурова была его позиция при решении вопроса очередного награждения Леонида Ильича на ближайший День рождения. Предусмотрительный и принципиальный Мазуров был против очередной незаслуженной награды, беспокоясь о потере репутации Генерального Секретаря из-за его болезненной любви к «цацкам». Суслов довел мнение Мазурова в негативном свете до Брежнева и тем самым вызвал его недовольство независимым белорусом.

«Фу! Вроде все сказал не пытаясь давать советы. Теперь Романову самому принимать решение и действовать по обстановке. Он должен лучше знать обстановку в верхах», - мысленно подвожу итоги.

Дальнейший разговор не складывался - Романов был погружен в свои мысли и вскоре распрощался.

Наутро, трясясь в переполненном общественном транспорте удивлялся: «Как некоторые мои одноклассники ежедневно мучаются добираясь до школы и обратно?»

Вероятно, из-за этого они с детства привыкают к длительным перемещениям, и у них пропадает страх больших расстояний. В будущем меня удивляло, как легко москвичи могли метнуться на денек в мои края на рыбалку, охоту, за грибами или на дачу на выходных за триста с лишним километров и обратно, чтобы в понедельник быть на работе.

Секция бокса.

На следующий неделе, купив бутылку коньяка и коробку конфет поехал в Военно-медицинскую академию к знакомым врачам. Несмотря на то, что я был выписан из стационара под наблюдение участкового терапевта, хотелось все-таки отблагодарить именно их, вернувших мне здоровье и вынашивая планы использовать их в моих целях. На всякий случай прихватил с собой Наташку. У нее сложились более теплые отношения со средним медицинским персоналом.

У меня все получилось! Не знаю - помогли гостинцы, песни, которые снова пришлось исполнить, взаимная симпатия, но домой ехал со справкой в кармане о допуске к полноценным занятиям спортом без ограничений по состоянию здоровья.

Наташка, хоть и рекомендовала отложить занятия боксом на полгода, но активно поддерживала меня среди медиков.

В ближайший четверг со спортивной формой, эластичными бинтами и боксерской капой стоял перед недовольным Виктором Геннадьевичем.

– Где тебя носило? Секция укомплектована!
– упрекает.

– Форс-мажор, - протягиваю справку от медиков.
– Бандиты напали, пришлось здоровье восстанавливать.

– Я предупреждал, что у нас за драки выгоняют!
– напоминает, вчитываясь в документ.

– Я не провоцировал, а только защищался, - оправдываюсь.

– Сильно досталось?
– интересуется глядя исподлобья со скрытой усмешкой.
– Почему не убежал?

– Вчетвером зажали в проходе между домами, - оправдываюсь.

– Ну и как?
– продолжает допытываться.

– Одному челюсть, остальным тоже прилетело от меня, - пожимаю плечами, не понимая вопроса.

– Я о другом, - заметно подобрев, уточняет, - здесь, (трясет справкой) ничего не сказано про твои болячки, которые пришлось лечить в Военно-медицинской академии.

Не хочу признаваться в травме головного мозга, потому что не знаю, как он отнесется к правде. Не всегда бывает правда полезна.

– Все нормально, обошлось, - киваю на справку в его руке, а в ВМА меня перевели из районной больницы по просьбе знакомых.

– Да?
– скептически смотрит на меня, не зная, как поступить.
– Ладно, навести нашего врача на втором этаже и если он допустит, спускайся в зал, - принимает решение и протягивает справку.

Женщина в белом халате, удивленная решением тренера прослушала, померяла меня. Ничего не нашла и пожав плечами, выписала допуск к занятиям. Конечно, «голова - предмет темный и исследованию не подлежит!»

В зале мое появление вызвало неподдельный интерес среди многочисленных пацанов. Как я понял, это начальная группа. Всего в зале находилось около тридцати ребят в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет.

Виктор Геннадьевич дал мне время размяться самостоятельно изредка поглядывая в мою сторону. Потом предложил подтянуться на перекладине и отжаться. Покачав головой, записал что-то в свой блокнотик и кивнул в сторону группы ребят, занимающихся со скакалкой. Оказалось, что со скакалкой управляюсь вполне уверенно, только не со всеми упражнениями. Старался копировать и к концу стало что-то вырисовываться.