Ксенофонтов в сомнении пожимает плечами и составляет список.

– Ну, здравствуй еще раз!
– слегка улыбается Андропов, протягивая руку.

– Здравствуй, Юрий Владимирович, - отзывается Романов.
– Прошу, - показывает рукой на маленький столик у стены с двумя креслами.
– Чай, кофе или вина?
– предлагает, зная, что гость мучается почками, и крепкое спиртное не употребляет.

– Чаем обойдемся, - отмахивается гость.

Григорий Васильевич кивает головой застывшему у дверей помощнику. В кабинет вкатывает сервировочный столик полная женщина в летах в белом фартуке и расставляет перед мужчинами чашки, вазочки с печеньями, сушками, пирожными и разливает чай. Мужчины терпеливо ждут, присматриваясь, друг к другу. Пожелав «Приятного аппетита!» с улыбкой, официантка из кремлевского буфета удалилась.

Григорий Васильевич бросил в чашку два кусочка быстрорастворимого сахара и, помешивая ложечкой, вопросительно посмотрел на гостя. (Инициатору встречи начинать разговор).

– Войну часто вспоминаю, - признался Председатель КГБ, не глядя на хозяина кабинета и тоже размешивая сахар.
– Сколько пришлось вынести и пережить! Мы ведь недалеко друг от друга были - ты на Ленинградском, я на Карельском фронте!

«Нащупывает точки соприкосновения? Предлагает сближение или расслабляет?
– гадает Романов.

– Бывает тоже, накатывает. Вон недавно проезжал места, по которым топал в отступлении в сорок первом и окопы копал, так ничего знакомого не признал. Даже своей траншеи не осталось. Расстроился почему-то, - грустно улыбнулся.
– Вот уйдем мы и придут на наши места молодые, не знающие, что такое война, смерть, голод, холод, лишения…

Мужчины помолчали думая каждый о своем.

– Ты из-за молодости зарубил кандидатуру Горбачева?
– сверкнул стеклами очков Андропов.

– Сколько раз предлагал тебе встретиться и побеседовать накануне Политбюро, - упрекнул Григорий Васильевич собеседника.
– Хотел объяснить свою позицию, чтобы для тебя это не стало неожиданностью.

– Так ты знал, что Михаил Сергеевич …?
– удивился Юрий Владимирович.

«Осторожничает Андропов. Знает наверняка, что кабинет защищен от прослушивания и все равно не говорит конкретно. Опасается!» - отметил Романов. «Или для его службы наша защита - тьфу?» - теперь пугается сам.

– Знал, - отмахивается.

– Чем же он тебе не понравился? Молодой, инициативный, грамотный. Только из-за молодости и отсутствия опыта?
– чуть поморщился Андропов.

Григорий Васильевич задумался над ответом, вспоминая все сведения, которые сумел собрать сам или получил от Соловьева.

– Нет. Не это главное. Конечно, в руководстве не помешают молодые грамотные образованные специалисты. Михаил Сергеевич вроде бы подходит под эти критерии, но скользкий он какой-то. Мне кажется, что у него нет стержня и принципов. Всем он хочет нравиться - начальникам и подчиненным, всем угодить. И это ему удается! Вот, что удивительно. А такого быть не должно. Невозможно усидеть на двух стульях. Секретарем ЦК должен быть не просто хороший парень, устраивающий всех, которым легко управлять и направлять, но и обладающий другими качествами, - попытался объяснить доходчиво свои мысли.

– Рано или поздно, но мы уйдем, а на наши места придут вот такие Горбачевы. Смогут ли они удержать выбранный курс, сохранить и укрепить страну, противостоять всем угрозам? Вот что для меня важнее и беспокоит, - добавил несколько эмоционально.

– Вот как ты думаешь?
– неопределенно произнес Андропов.
– Да! Надо бы нам с тобой до Политбюро было встретиться! Но эта текучка, будь она не ладна, не позволила, к сожалению, - попытался оправдаться и задумался.

– А откуда у тебя сведения про мнение Бжезинского, про невнятный внешнеполитический курс и прочим…?
– поинтересовался, опять сверкнув очками.

– Почти все это взято из открытых источников, - отмахнулся Романов.
– Есть у меня аналитики в Обкоме, которые отслеживают периодическую печать и другие средства массовой информации, - пояснил.

– Ты Юрий Владимирович, не считай меня своим противником или соперником. Одно ведь дело делаем! Тебе, как и мне не чужды интересы страны и ее будущее. Я всегда тебя поддержу, если буду уверен, что это пойдет во благо, а не во вред, - признался Романов и подался навстречу собеседнику.
– Одно меня смущает - ты ведь больше всех знаешь, что твориться у нас и за рубежом. Почему молчишь?
– пытливо взглянул собеседнику в глаза, скрытыми за стеклами очков.

– Не боишься говорить открыто?
– Юрий Владимирович обвел глазами кабинет.
– Твой помощник побеспокоился о защите?
– чуть улыбнулся и, опустив голову с сожалением в голосе посетовал:

– Кому это нужно сейчас?

«Играет или действительно не слушает мой кабинет?
– задумался Григорий Васильевич.

Собеседники помолчали, а затем Романов признался:

– Я ведь не только из-за Горбачева с тобой хотел встретиться! Ко мне случайно поступили сведения о предателях, работающих на иностранную разведку. В том числе и в КГБ. Это ведь по твоей линии работы. Только не спрашивай, откуда у меня эти фамилии. Сам не знаю пока.