Из кинотеатра вышел задумчивым в отличие от большинства довольных зрителей и направился опять в адрес. Вторая попытка. Не хотелось бы, как в сказке, ждать третьей.

На звонок дверь открыл высокий седой мужчина лет пятидесяти пяти, одетый в мягкие фланелевые брюки, обычную рубашку с закатанными рукавами и в тапочках. На мое приветствие внимательно окинул взглядом и уточнил:

– Соловьев Сергей? Так и думал, что ты, таким образом, появишься, - констатировал.
– Проходи, раздевайся, - предложил, посторонившись, не дожидаясь моего ответа.

В прихожей оставил сумку и влез в предложенные хозяином тапочки. Не понравился мне взгляд хозяина. Холодный, изучающий, пронзительный. «Не он ли приезжал в мой город? Не его ли «урки» признали оперативником?» - закрались вопросы. Опасный «мэн»! С ним нужно держать «ухо востро»!

– Проходи на кухню, - радушно предлагает.
– Составишь мне компанию за ужином?

– Извини, разносолов «нэмае». Ужин холостяцкий, - предупреждает, указывая на кухонный табурет у стола.

Сам надевает фартук на шею и поворачивается к плите, на которой стоит сковорода с жарящимися котлетами. Обычного беспорядка на кухонном столе, который всегда присутствует при приготовлении котлет, не замечаю. «Значит, котлеты куплены, как полуфабрикат или приготовлены заранее. Точно холостякует», - делаю вывод. Об этом же свидетельствует кухонная обстановка. Все по-спартански и функционально. Ничего лишнего. Даже цветов нет на подоконнике. На стене только безликий натюрморт с видом подсолнухов.

– Давно приехал? Как добрался?
– проявляет традиционный интерес, скользнув по мне взглядом.

– Сегодня. Нормально, - отзываюсь.

– Остановиться есть где? Если что, можешь у меня. Места хватит, - проявляет гостеприимство, при этом останавливаясь взглядом на моем лице.

– Есть, спасибо, - стараюсь ответить равнодушно.

«Ох, не нравится мне его взгляд!» - мысленно отмечаю в очередной раз.

– Можешь называть меня Петром Петровичем, - представляется.

Киваю.

– Хлеб пока порежь, пожалуйста, - просит.

Ставит передо мной разделочную доску с нецелой буханкой черного хлеба и пластмассовое блюдо. Кладет длинный нож. Сам отходит к мойке и начинает мыть огурцы и помидоры с зеленью. Попутно рассказывает о Ленинградских новостях, периодически интересуясь моим мнением. Таким образом, он касается тем спорта (бокса в частности), современной эстрады, театра и кино.

«Похоже на скрытый допрос-изучение объекта!» - размышляю про себя.

Петр Петрович выкладывает на отдельную тарелку готовые котлеты, моет сковороду и вновь ставит на огонь. Добавляет растительного масла и вываливает из кастрюли макароны для разогрева. На обеденный стол водружает блюдо с салатом. Помидоры и огурцы порезаны крупно, как я люблю. «Майонеза бы к ним!» - мечтаю про себя. Будто угадывая мои мысли, хозяин достает себе и мне чистые маленькие тарелочки и банки с майонезом и импортным кетчупом.

– Делай для себя как хочешь, а мне острое противопоказано, - сообщает, потирая бок.

Выкладывает на тарелки готовые макароны и добавляет по две котлеты. Подумав, достает из холодильника начатую бутылку водки и ставит в центр стола. Достает из подвесного шкафа со стеклянными дверцами и ставит на стол ДВЕ рюмки.

– Спасибо. Я не пью, - отказываюсь.

– Совсем?
– демонстративно удивляется.

Пожимаю плечами и признаюсь:

– Иногда приходиться поддерживать. Порой проще пригубить, чем объяснять, почему не пьешь.

– А сухого вина выпьешь? Отметим твой приезд, встречу и знакомство заодно, - настаивает.

– А сока нет?
– продолжаю оказываться.

Как бы неохотно Петр Петрович поднимается и бормочет:

– Вино в малых дозах рекомендуют даже врачи. Вроде был где-то сок.

Достает из холодильника открытую трехлитровую банку яблочно-персикового сока. Ставит на стол и рядом стакан.

– Давай, сам распоряжайся, - кивает на банку.

Наливаю стакан и с удовольствием отпиваю. Пить все же хочется. Хозяин со скрытой усмешкой внимательно наблюдает за моими действиями и наполняет стопку водкой. Поднимает стопку на уровень глаз и произносит:

– За знакомство!

Повторяю его движение и, кивнув, выпиваю сок. Сразу приступаем к ужину. Утолив первый голод, Ксенофонтов спрашивает, глядя на мои руки:

– Ты написал письмо Григорию Васильевичу?

Положив вилку на край тарелки, смотрю на него и думаю: «С какой целью он интересуется? В какой степени информирован? Доверяет ли ему Романов?» Наливаю себе еще сока, выигрывая время для ответа.

– Вы меня пригласили на встречу. Зачем?
– спрашиваю, не отвечая на его вопрос.

Некоторое время меряемся взглядами. Петр Петрович начинает в раздражении играть желваками. Поняв, что переглядывание ни к чему хорошему не приведет, отвожу взгляд.

Наконец он принимает какое-то решение и сообщает:

– Он с тобой хочет встретиться и просил меня организовать вашу встречу.

– Я тоже этого хочу, - признаюсь.
– Могу я Вам задавать вопросы?
– интересуюсь, глядя исподлобья.

– Конечно, - удивляется, - что тебя интересует?

– Это Вы приезжали в наш город?
– спрашиваю, внимательно глядя на собеседника.