Маркетиос, судя по всему, сначала так удивился, что машинально прошел за внуком пару шагов. Потом, видимо, тоже встревожился. Выдернул рукав из стиснутых Фимкиных пальцев и сам взял его за плечо. Обернулся, кивнул собеседнику, извиняясь, и направил нас в тихий уголок у самой ограды.

Моей руки мальчишка так и не отпускал, поэтому я машинально следовала за ними, как привязанная.

— Ну, в чем дело? — нетерпеливо спросил маг, как только мы оказались в относительном одиночестве — чуть в стороне от шумной толпы, наполнившей двор лицея.

— Они привели ключника, — только и сказал Фимка, и Ник за моей спиной громко охнул.

По тому, как резко потемнело лицо мага, я поняла, что дело плохо. Еще бы разобраться, в чем именно это "плохо" заключается…

— Так, — Маркетиос быстро взял ситуацию под контроль. — Николас, Ефим, быстро найдите Нойру и Милену, мы идем домой. Вы оба сразу после занятий тоже домой и нигде не задерживаться. Все, вперед! — он придал мальчишкам ускорение, буквально вытолкнув их в окружающую толпу.

— Эй, погодите! — я, наконец, опомнилась. Вообще, такое впечатление, что холодный взгляд из под капюшона меня натурально "заморозил", я двигалась на автопилоте, покорно топая, куда ведут, и не задавая вопросов. Теперь "заморозка" вроде прошла.

— Что это было-то? — мой недоуменный взгляд уперся в единственно доступный сейчас источник ответов — в Маркетиоса. — Какой еще ключник? Почему домой? И чего он на меня… смотрел? — как всегда в минуты сильного волнения, вопросы сыпались из меня, как горох из дырявого мешка.

— Все дома, — категорично заявил маг. — Сейчас главное — побыстрее уйти. Где их носит, прах побери! — он отвернулся от меня и стал высматривать пропавших личностей в толпе. — Стой тут, никуда не отходи! — приказал он, не оборачиваясь.

Я пожала плечами. Непонятное чувство, навеянное "капюшонистым", потихоньку сходило на нет, общая тревога каким-то непостижимым образом умудрилась словно пройти мимо, и мне стало просто любопытно. Хотя нет, слегка тревожно было, но как-то… как-то не по-настоящему.

Поэтому я машинально кивнула в ответ на приказ Маркетиоса и тут же шагнула чуть в сторону, чтобы он не загораживал обзор. Может, замечу в толчее кого-то из наших.

Толпа бурлила и двигалась, празднично шумела, даже послышалась какая-то бравурная мелодия. Наш укромный уголок то пустел, то, словно бухточка волнами прибоя, заполнялся улыбающимися и беседующими людьми. На нас с Маркетиосом никто внимания не обращал.

Я постепенно совсем успокоилась и с любопытством крутила головой. Обстановка была самая мирная. Я даже сделала еще один шаг в сторону, не удаляясь слишком от Маркетиоса — чтобы лучше видеть.

Неожиданно над головами празднично одетых людей (я по привычке называла так всех, кого видела, не разделяя их на расы, а то и запутаться недолго) прокатилось звучное "Бом-м-м-м-м!!!"

Ух… а! Это же главный лицейский колокол, аналог нашего школьного звонка. Кто-то из мальчишек рассказывал, в последний месяц они все уши прожужжали своим лицеем.

Толпа на мгновение замерла, я тоже. Все повернули головы в сторону главного входа в здание, а я даже на цыпочки привстала, потому что очередная волна заполнила уголок у забора порцией родственников учащихся.

Потом мне так и не удалось вспомнить, что именно произошло. Скорее всего, пользуясь всеобщей неразберихой, кто-то подобрался к нам вплотную и…

Резкий, сильный толчок — и я, потеряв равновесие, полетела на чахлый газончик у самой ограды. Толкнули так сильно, что тот самый газончик я перелетела птичкой, больно приложившись спиной и, главное, затылком о каменное основание ажурного плетения.

Мир взорвался радужными брызгами и погас.

Темно и тихо. Бесконечные каменные коридоры заполнены пылью и паутиной. Только где-то далеко-далеко слышна дробная россыпь быстрых шагов.

— Когда? — сухой, бесплотный голос вязнет в тишине, как в паутине.

— Несколько недель назад, мой Цархес! — второй голос не менее сух, но звучит уверенно, разрезая пыльную затхлость, словно нож. — Первый знак был почти неразличим, мы долго сомневались, не ошибка ли это. Даже сейчас еще нет уверенности.

— Где? — первый голос словно и не интересуется ответом, спрашивая, скорее, по обязанности, но что-то мешает поверить в его безразличие.

— Южное побережье. Настоящий гадюшник, "свободные расы", — с невыразимым презрением отзывается второй.