– Мне нужно было еще кое-что узнать у Тарасова.

– Нейроблок некой Екатерины Шавченковой, – опередила меня Клеопатра. – Я уже узнала.

– И где он? – напрягся я.

– Он уничтожен.

Внимательно глядя в глаза Клеопатре, я медленно вздохнул, осмысливая услышанное.

– Гарик мне сказал, что он уничтожен, – полностью снимая доспех духа, произнесла Клеопатра, и я почувствовал, что она не врет. – Но когда… если ты окажешься в первом отражении, это информацию можно легко проверить, и я готова тебе помочь.

– Он не сказал, что послужило причиной?

– Когда ты забрал ее из дурки, заинтересованные лица сразу узнали об этом. Девушка ведь стала очень неудобной фигурой, и ее решили устранить. Но она, как оказалось, бессмертна – и кроме всего прочего в момент уничтожения блока была в роли богини царской тиары. Казус исполнителей – сам знаешь, хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам.

– Ясно. Мне пора, – кивнул я, намереваясь развернуться к выходу.

– Жень.

– Что?

– По поводу моей просьбы.

– Если ты не предупредишь меня или Юлию о том, что намереваешься надеть божественные доспехи, я предприму все усилия, чтобы избавить тебя от них.

Клеопатра резко поднялась с кресла, за несколько быстрых шагов оказалась рядом и мягко поцеловала в щеку.

– Спасибо, – кивнула она на прощанье.

Выйдя из шатра, я вышел на широкую улицу и увидел, как в город вдали въезжает небольшой отряд тамплиеров. Доспехи и накидки рыцарей были серы от пыли, но среди безликой массы воинов выделялся белоснежным цветом плащ девушки – явно горбящийся на спине – там, где находились спрятанные под тканью крылья.

Мне предстоял совсем непростой разговор. Вернее, нам предстоял совсем непростой разговор.

Катя мягко спрыгнула с лошади и подошла ко мне, не поднимая глаз. Она сильно нервничала, не зная, куда девать руки, теребя плащ — но я шагнул вперед, беря ее ладони в свои, успокаивая.

– Привет, — шепнул я ей на ухо.

– Привет, — едва справившись с голосом, ответила она.

– Пойдем куда-нибудь, надо поговорить, – отстранился я. Катя, коротко глянув на командира отряда тамплиеров, развернулась в поисках безлюдного места. Я тоже посмотрел – и через минуту мы уже сидели на крыше царского дворца, наблюдая, как легионеры защищают город и выводят пленных.

Я взлетел на грифоне — но на меня, по-моему, даже никто не обратил внимания. Все смотрели на Катю — она поднималась на своих крыльях – и полет белоснежного ангела наблюдали по всему городу.

— Ты изменилась, -- произнес я, оглядывая юную богиню. Девушка теперь разительно отличалась от хищной гарпии, виденной мною в Помпеях, – сейчас вместо бесстыдных клочков ткани на ней было длинное белоснежное платье, а мрак из глаз вытеснил мягкий желтоватый свет.

– Ты тоже, – ответила Катя, пряча глаза.

– Что они с тобой сделали?

– Прошла посвящение Великой Богине, признавая ее власть, – несколько торопливо ответила Катя, понимая, что спрашивал я совсем не об этом. И понимая, что я знаю, что она понимает. Вслух говорить об этом я не стал, просто молча ждал, когда она начнет рассказывать. Но Катя молчала, поэтому заговорил сам:

– В общих чертах ты обо мне знаешь. Несколько месяцев в коме, после чего появился здесь как аркадианец. Из рабства попал в Транснаполис, так получилось. Женился на дочери Орлова, – при этих словах Катя вздрогнула, – стал графом и молодым богом. В первом отражении меня убили совсем недавно.

– Как? – удивилась Катя, едва обернувшись.

– Ножом, в горло. Не очень приятные ощущения, если честно.

Вздохнув, я сделал паузу – ведь надо как-то рассказать Кате о том, что и она теперь бессмертная, если конечно Тарасов не соврал про уничтожение ее нейроблока.

– Катя.

– Да.

– Мне сейчас очень важно, чтобы ты рассказала о себе все, что произошло за последние полгода.

Я очень остро чувствовал, как Катя в неопределенности пытается понять, каким образом вести себя со мной. Отведя взгляд, она лихорадочно размышляла, но я, прекращая ее мучения, заговорил вновь:

– Послушай. У меня сейчас два варианта – или поступить как расчетливый хладнокровный подлец, выслушав твою подкорректированную историю, подловив на нестыковках и заставив постепенно во всем признаться. Либо не быть мелочным, понять и принять. Я склоняюсь ко второму варианту – тем более знаю, что ты меня спасла – тогда, на дороге. Пусть это было сделано из соображений финансовой выгоды…

– Нет! – вскинулась Катя, полыхнув взглядом и оборачиваясь.

– Но некоторую, вполне приличную, сумму после продажи меня на эксперименты Тарасовым ты приобрела, – негромко произнес я.