Уэс не ответил, и Онести снова ухватилась за поводья. Взбешенная, когда Уэс отказался выпустить их, она крикнула:

— Ладно, пусть лошадь будет твоей!

Она спешилась, повернула в обратную сторону и пошла быстрым широким шагом. Сзади послышались тяжелые шаги Уэса. Лицо его было злым, когда он грубо развернул ее:

— Ты спросила, что бы я сделал на месте Чарльза, но не дождалась моего ответа.

— Я знаю, что ты ответишь!

— Нет, не знаешь, черт побери! — Уэс сверлил ее взглядом. — Не знаешь, потому что я сам не знаю, что бы сделал. — Он немного помолчал. — Если бы ты задала этот вопрос два месяца назад, мне легко было бы ответить на него. Я сказал бы, что никакая сила не могла заставить меня поступить так, как поступил Чарльз… Но сейчас я не уверен в этом, потому что знаю, каково ему было, когда он терял любимую женщину. Чарльз постоянно испытывал муки, страдая больше, чем она, ведь он не мог что-либо изменить. Знаю, потому что испытываю сейчас то же самое при мысли, что теряю тебя.

Онести собрала всю свою волю, чтобы не дать разжалобить себя под взглядом его темных глаз.

— Это только слова, за которыми ничего нет! — с горечью крикнула она. — Ты любишь только закон!

— Онести…

— Ты воспользовался мною! Я рассказала тебе о своем страхе за Джереми, о Биттерсе, и ты использовал это против Джереми!

— За Биттерсом числилось много убийств в Техасе. Он убивал прежде и снова хотел совершить убийство! Ты сама видела это!

— Джереми был в отчаянии. Если бы я… — Онести вздохнула, почувствовав боль внутри.

— Тебе нечего винить себя. Любовь к человеку не означает, что ты должна контролировать его жизнь,

— Мне следовало…

— Нет, ты ничего не могла сделать… так же как никто из нас.

Онести покачала головой, не желая слушать Уэса:

— Джереми мертв! Это ты убил его… а я помогла тебе.

Испытывая муки, Онести попыталась вырваться из рук Уэса.

— Перестань, Онести! — резко сказал он. — Ты знаешь, что не сможешь дойти пешком до города.

— Не смогу?

— Нет. Я не позволю!

— Тебе не остановить меня!

— Остановлю.

Уэс посмотрел на нее жгучим взглядом, и злость его пропала. Он тихо прошептал:

— Онести… Я не хочу, чтобы у нас были такие отношения.

Она попыталась сдержать внезапно хлынувшие слезы, вызванные неожиданной мягкостью Уэса.

— Не плачь, Онести. Я не хотел огорчать тебя.

Онести побледнела.

— Не смей так говорить! Это слова Джереми… последние, которые он произнес перед смертью! Я не позволю тебе повторять их.

— Слова Джереми? — Уэс покачал головой. — Может быть, но это и мои слова тоже, потому что они идут от сердца человека, который любит тебя.

— Не смей говорить о любви!

— Почему? — Выражение лица Уэса сделалось жестким. — Посмотри на меня, Онести. Ты действительно думаешь, что я хотел убить Джереми? Вспомни, что произошло. Биттерс наставил на меня пистолет, и я понял, что он вот-вот выстрелит. Упав на пол, я избежал его пули и выстрелил сам. Ты знаешь, что произошло в следующий момент. Дверь внезапно распахнулась, и Джереми навел пистолет на ворвавшихся людей. Он хотел выстрелить.

— Нет! Он не сделал бы этого!

— Послушай, Онести. Ты думаешь, мне приятно, когда ты смотришь на меня так, как сейчас? Я не один раз анализировал события этих нескольких секунд и знаю, что ни за что не выстрелил бы, но Джереми не оставил мне выбора.

— Нет!

— Онести… — Уэс привлек ее к себе. Голос его прерывался от волнения. — Мне очень жаль, дорогая! Очень жаль! Если бы было возможно что-либо изменить, я бы сделал это.

Онести прерывисто вздохнула:

— Ты приехал в Колдуэлл под ложным предлогом!

— Мне необходимо было доказать, что Чарльз Вебстер участвовал в ограблении, которое стоило жизни моему отцу.

— Я доверяла тебе, ничего не скрывала от тебя — ни свое прошлое, ни надежды на будущее. А ты все это время знал, что есть обстоятельства, которые могут навсегда круто изменить мою жизнь.

— У меня не было выбора.

— Это все та же отговорка! Ты знал, кем были для меня Джереми и Чарльз, но для тебя это не имело никакого значения!

— Разве можно было предположить, что все так обернется? Я старался держаться от тебя подальше. — Уэс крепко сжал челюсти. — Помнишь, что ты сказала мне в первый вечер? Ты сказала, что если я увижу тебя поближе, то не захочу прогнать. Ты была права, Онести. Я видел, какие возникли сложности, и говорил себе, что не надо связываться с тобой, но напрасно. Не смог устоять тогда, не могу и сейчас.

— Нет.

— Я люблю тебя, Онести.

— Нет, не любишь! Ты не знаешь, что значит любить!

Уэс впился пальцами в ее плечи:

— Я знаю, что значит любить… потому что ты научила меня. Позволь мне доказать это, дорогая!

Онести покачала головой. У нее не было слов… и ничего, что могло бы залечить душевные раны.

— Я сидел у твоей кровати сегодня утром, когда ты спала, — продолжил Уэс хриплым голосом, — и размышлял обо всем, что произошло… Наше знакомство не должно закончиться так нелепо. Ты предназначена мне, дорогая. Это было начертано судьбой задолго до нашей встречи, и никакие обстоятельства не могли изменить что-либо.