— Много гостей приехало, — отозвался стражник, который днём, будучи на отдыхе, толкался в толпе любопытных зрителей и заступил на пост несколько часов спустя. — Всех не упомнишь!

— Пожалуйста, вспомните! Там в труппе были…

— Мне дела нет до того, кто где был! — оборвал стражник. — Какое у тебя дело?

— Я хочу узнать… мне нужны эти артисты, если они в поместье-столице!

— Срочно?

— Да! Это вопрос жизни и смерти, — воскликнул юноша.

— Кто-то из них хочет убить Наместника? Его сына? — мигом напрягся стражник. — Ты знаешь, кто убийца?

— Нет, — приезжий попятился от преобразившегося собеседника едва ли не с ужасом. — Насколько я знаю, никто никого не…

— Так зачем спешить, если никто из высоких лордов не подвергается опасности? Если тебе так уж хочется посмотреть на выступления артистов и музыкантов, приходи на рассвете, когда откроют городские ворота.

Юноша отступил на шаг, озираясь по сторонам. Справа и слева от малых ворот в темноту ночи тянулись склоны крепостного рва. Перед самыми воротами через него был перекинут мост. Густой мрачный лес, на несколько махов отступавший от дороги и стен, вставал стеной. Само поместье-столица словно светилось изнутри — камни, слагавшие крепостные стены, казались озарёнными изнутри мягким голубоватым светом, но сейчас, в сочетании с темным лесом и черным рвом это сияние наводило на мысль о мертвецах.

— Куда я пойду? — скорее подумал он вслух, нежели прямо спросил у стражника. — Пустите меня в столицу!

— А кто ты такой? Чей-нибудь сын?

Юноша уже открыл рот, чтобы ответить на этот вопрос утвердительно, но прикусил язык:

— Н-нет, я просто… Я артист. Я отстал от труппы!

— Ах, артии-ист, — стражник обернулся через плечо на кого-то из своих соратников, что оставались внутри. — Тогда подождёшь снаружи, невелика птица. А если на воздухе ждать неохота, то отправляйся на ферму. В полулиге отсюда живет альфары. У них переждешь, а через час после рассвета приходи. И, если докажешь, что ты — артист, пропустим!

После такой отповеди приезжему стоило лишь отступить. Но, вопреки совету, он не направился по дороге в сторону ближайшей фермы, а побрёл вдоль крепостной стены, посматривая на неё с холодным расчетом акробата. Стража не препятствовала ему — взобраться по гладкой поверхности без подручных средств и, самое главное, помощника, который кинет веревку, было невозможно.

Но, как оказалось, незнакомца интересовало отнюдь не это. Он выбирал не только место на крепостной стене — не раз его взор обращался и на росшие рядом деревья, особенно на те, чьи ветви торчали в разные стороны. Он прошел примерно половину лиги прежде, чем нашёл искомое.

Старому вязу явно было тесно среди деревьев, и он не просто растопырил сучья, словно многочисленные конечности, но и слегка наклонился в сторону от собратьев. Смерив глазом расстояние, приезжий юноша воровато оглянулся по сторонам, стащил сапоги, связал их за шпоры веревочкой, вешая на шею, и, оставшись в одних носках, быстро полез вверх по стволу, цепляясь руками и ногами за выступы в коре так ловко, словно лазил здесь всю жизнь. За несколько минут, лишь один раз остановившись передохнуть — долгий изматывающий путь отнял и без того много сил — он добрался до нужного сука и, раскинув руки, пошёл по нему, как по канату. Добравшись до того места, где дерево под ним стало скрипеть и прогибаться, он немного помедлил, примеряясь, а потом, сгруппировавшись, резко оттолкнулся от ветки, посылая тело в отчаянный прыжок.

Страх и осознание того, что у него всего одна попытка — первая и последняя, которая могла бы стоить жизни! — он собрал все силы и долетел, успев кончиками пальцев схватиться за край стены. Несколько секунд висел, напрягая мускулы, потом медленно, стиснув зубы, постанывая от боли и напряжения, стал подтягиваться на руках.

Помощи ждать было неоткуда. Готовый цепляться даже зубами, он все-таки подтянулся, отчаянным рывком ухватился за какой-то выступающий камень, волоком на ноющих от напряжения руках втащил ставшее ватным и безвольным тело на парапет и упал там, дрожа от пережитого. Лишь через пару минут, собрав остатки сил, он встал и, пошатываясь, направился к ближайшей лестнице. Отыскав ее, спустился наземь, обулся и зашагал ко дворцу, который в ночи играл и переливался яркими красками весёлого праздника.

Пир завершился перед самым рассветом, когда край неба посветлел. Еще оставалось вдоволь вина и закусок, еще не все гости испытывали желание отдохнуть, но в плане леди Аннирель значилось «утреннее катание на лодках и встреча рассвета на озере», так что небольшому кругу избранных пришлось подчиниться распорядку дня.

Кроме самого Рави и Шанирель, еще несколько юношей и девушек собирались в тот же день объявить о своей помолвке. Большинство этих пар как раз и вышло накануне танцевать с наследником и его невестой. И сейчас к белоснежным ладьям, ждущим своего часа у берега озера, направлялась небольшая процессия.

Лейр задержался в зале, остановившись уже на пороге. Где-то в этом поместье он жил. Возможно, даже ходил по тем же самым залам и лестницам. Знал тех самых лордов и леди, перед которыми выступал… Где-то — может быть, даже среди них! — есть те, кто помнит его-прежнего, те, кто знает, что заставило его решиться покончить с собой. Но как узнать ему?

Он еще находился во власти своих дум, когда его тронули за плечо. Юноша увидел незнакомую молодую женщину, одетую довольно скромно и явно не из числа тех, кто еще недавно веселился на пиру.