— У Готы самая крутая гильда в игре! «Синим смерть со всех сторон», — задумчивый лягух потер перепончатой лапой шрам под глазом. — А я Некро. Ну, если кому-то это интересно…

Я вдруг поняла, кого лягух мне напомнил. Ослика Иа из «Винни-Пуха», твердо уверенного, что он никому не нужный старичок.

— А мы ее все равно уделали! — пробасил Омегад. — Финисту ура!

— Ура-а!! — словно плотину сорвало: все орали, как ненормальные, прыгали, обнимались, пересказывали самые запоминающиеся моменты боя. Кто-то играл на лютне, некоторые танцевали, двое скрестили мечи в потешном поединке.

— Эй! — переорал веселящихся Меллон, слетая со взмыленной лошади едва ли мне не на голову. — Так нечестно! Почему не подождали?! Мне крепость не зачли!

— А ведь Гота тебе отомстит… — унылым голосом сказал Некро, подстегивая верхового кельпи, чтобы двигаться со мной вровень.

— А за что?

— Ты ее убила, крепость ее отобрала… Непременно она тебя выследит.

— Вот тогда и буду бояться, — я поправила пряжку шлема, чтобы не царапала подбородок. — И крепость не я одна брала, между прочим.

Я оглянулась, чтобы еще раз увидеть впечатляющую цитадель. И сперва подумала, что глючит игра. На том самом месте, где только вот высились башни и стены, стояла убогая крепостца, вовсе не вызывающая трепета. Твердыня словно уменьшилась вдвое, оплыла свечой. Стрельницы накренились, ворота покосились, по периметру валялись доски и обломки зубцов с выпирающими из цемянки кирпичами. Я протерла глаза.

— Что, впечатляет? — Финист рассмеялся. — На какое-то время это отучит красных бегать к нам всей шоблой, оставляя крепости без охраны. Уровня три мы Цитадели сняли. Удачный штурм, убийство командира, ремонт… А просидели бы здесь еще суток двое — так и вовсе ничего, окромя руин, тут бы не осталось.

— Рискованно, — лягух поежился, заставив драгоценную мантию пойти переливами. — Они нам на хвост сядут вот-вот.

— А, — флегматично отмахнулся командир. — Теперь чего уж? Поздно пить боржоми при отвалившихся почках.

Несмотря на опасения Некро, погони не было, мы преспокойно доехали до собственного лагеря и уселись перекусить у костра. К этому времени команда разбрелась и уменьшилась почти наполовину.

Некро протянул пупырчатую лапу:

— Ну, мне пора.

— Да погоди ты, вместе поедем, — хлопнул ресницами Манул.

— Не-е. Целый день назад пилить как-нибудь без меня. Тут деревенька алых за лесом. Пойду самоубьюсь об их охрану, меня в базовый лагерь выкинет.

— Это же больно!

— Зато быстро. Сдам Зинае квесты, уровни подниму в тишине и покое и знаки доблести потрачу.

— Много натрусилось? — с любопытством спросила я.

— Сороковой накапал только, чем выше, тем медленней ползут. А листиков тысяч пятнадцать, посох новый куплю. Или мантию.

— Пока-пока…

Подперев щеку кулаком, я лениво смотрела вслед лягуху, медленно выезжающему из ворот, пересекающему поле и скрывающемуся за березками опушки. Глубоко вздохнула:

— Я бы так не смогла.

— Как? — Манул стал сыпать гречку из мешка во вскипевшую воду.

— Лезть на стражу, самоубиваться. Может, мне моя жизнь важна — как память о двадцати поколениях благородных предков.

Финист с интересом посмотрел на меня.

— Так удобно же! — Легендарная Бука дернула кожаным носиком.

— Зато из игры выбивает начисто. И мне это не нравится.

Манул помешал гречу большой деревянной ложкой.

— Мясо класть? Или со сметаной будем? — котик оглянулся. — Так, а где сметана? Я ее за бревнышко ставил…

Пока лесовей метался вокруг костра в поисках пропавшей сметаны, я вспомнила, что пора бы распределить очки. И все три честно вложила в живучесть, пообещав себе следующим разом непременно увеличить бодрость. А вот над способностями задумалась. Как оказалось, для PvP создатели заготовили отдельную ветку плюшек: и для всадников, и для верховых. Вороному я взяла «аллюр», себе — «зреть незримое». И если реклама не врет, была теперь способна увидеть противника и таящегося, и невидимого, и под заклинанием стопроцентного хамелеона.

— Чего ты ее туда ставил?!

— А чего ты на нее сел?!..

Манул с Омегадом подпрыгивали друг напротив друга, как бойцовые петухи. Лесовей грамотно повернулся к противнику вполоборота, существенно сократив пространство для удара. Левый кулак держал стиснутым, готовый врезать с разворота. А вот Омегад к бою был не способен, ну разве что плюхнуть в глаз врага стекающей с пальцев сметаной. Тылы его кожаных ноговиц тоже были облеплены густой белой жижей с налипшими осколками глиняной емкости и травинками. Я засмеялась в ожерелье кирасы. Омегад выпятил подбородок и зарычал.