Они смотрят, улыбаются и продолжают рыться в маленькой коробке с нижним бельем. Эмма вытягивает красные стринги и другая одобрительно кивает.

Джекс появляется в дверном проеме, с бокалом в руке.

— Все в порядке? — спрашивает он.

— Отлично, мистер Де Лука, — говорит Эмма. — Но ваша дама просила нас позвонить в полицию.

Я хочу топнуть ногой. Твари!

— Она что? — Он подходит ко мне. — Возможно, мне придется наказать тебя за это. Должен ли я отшлепать тебя?

Женщины сжимают губы, чтобы скрыть улыбки.

Боже!

Джекс играет с пуговицей пиджака, будто собирается оторвать ее.

— Я не подумал об этом, — говорит он так, словно мы были давними любовниками. — Так я отпущу дам?

— Нет! — говорю я быстро. — Мы подбирали одежду.

Он делает глоток, и я чувствую сочный и дорогой запах виски. Мои глаза фокусируются на янтарной жидкости, в которой плавают идеальные кубики льда.

— Хочешь?

— Я не пью.

Он одобрительно кивает.

— Мои секретари нравятся мне трезвыми. За исключением, может быть, данного момента. — И прижимает холодное стекло к моим губам. — Просто для вкуса.

Он наклоняет бокал, и я глотаю, чтобы напиток не потек по моему подбородку. Это чистый огонь, напоминание о горечи и намек на грядущую сладость.

Я проглатываю, чувствуя, как виски спускается в мой живот, и тепло быстро распространяется по моему телу.

— Что это было? — спрашиваю я.

Джекс поднимает бокал к свету.

— Он старомодный. Как и я.

— Вряд ли. — Я тяну руку, чтобы вытереть губы, забыв, что мои руки связаны. Джекс замечает мой жест и подносит большой палец к моему рту. — Ты кое-что пропустила, — хрипло говорит он. Он легонько проводит пальцем по моим губам, а затем подносит его к своему языку. — Вкусная.

Мое сердце пускается вскачь. Я разрываюсь между старой Мией, наполненной паникой и страхом, и новой Мией, мужественной и сильной. Будет ли этот мужчина обижать меня? Или он возьмет меня в новое потрясающее место?

Я уже сожалею о том, что попросила вызвать полицию. Я хочу его. Это трудно принять. Но...

— Я бы хотел увидеть ее в одном из твоих нарядов, — говорит он Эмме. — Можешь развязать ее.

И прежде, чем я успеваю что-то сказать, Эмма расстегивает и стягивает с меня пиджак Джекса. Глаза мужчины скользят по моему телу, по красным веревкам, по моей груди. Мое дыхание ускоряется.

Женщины приступают к работе. А я вздыхаю с облегчением, когда Эмма развязывает мои запястья.

Джекс пьет свой напиток, с интересом наблюдая за происходящим. Я не знаю, что делать. Чувствую сумасшедшее желание. Веревки скользят по телу и падают на пол.

— У тебя есть для нее другие трусики? — спрашивает он Эмму.

— Конечно. Мы меняем эти?

Я вдыхаю. Никто никогда не видел меня голой. Но мои соски заостряются, а нервное возбуждение, проходит сквозь меня, словно электрический ток.

Это подавляет. Пальцы Джекса дергаются, будто он хочет протянуть ко мне руку, сорвать с меня последний клочок одежды.

Чувствую себя потерянной. Я не знаю, чего хочу. Чтобы он ушел или продолжал оценивать меня, словно волк перед нападением на добычу. Моя кожа зудит от нетерпения.

— Она красивая, не так ли? — говорит он женщинам, те кивают в знак согласия.

Эмма стягивает мои трусики и Джекс резко вдыхает, словно скрывая какой-то другой звук. Он скрывает свое желание. Я чувствую это. Я вновь чувствую всплеск власти. Этот человек хочет меня. Никто никогда не хотел меня.

Это чувство поглощает, оно пьянит больше, чем виски. Затягивает больше, чем письма. На мгновение вспоминаю его слова, на бумаге. Это с них все началось.

Почему я тогда ответила? Я действительно хотела этого? Опасный заключенный сбежал и похитил меня, чтобы заполучить меня?

Я получала именно то, что хотела.

— Приведи ее, когда она будет одета, — говорит он будто ему становится трудно сдерживаться и возвращается в гостиную.

Я не хочу, чтобы он уходил. Еще нет.

— Эй, — говорю я. — Могу ли я принять ванну?

Джекс оглядывается, оценивает меня, и мое тело пронизывает иглами. Боже, это похоже на наркотик. Я хочу, чтобы он продолжил смотреть и хотеть меня. Я никогда не чувствовала себя настолько сильной.

Его хрустящая белая рубашка расстегнута на шее, и я вижу, как дергается его адамово яблоко.

— Да, — говорит он и поворачивается к Эмме. — Оставьте нас на минутку.

Женщины выходят в ванную комнату. Когда они скрываются из виду, Джекс очень близко подходит ко мне. Томленье в моем теле достигает апогея. На мне нет одежды. Номер мягко освещен лампами с обеих сторон кровати. Более соблазнительной сцены у меня еще не было. Мужчина всего в нескольких сантиметрах от меня. Его палец касается моего подбородка.