Чувствую, как всё тело становится словно пружина. Колени сгибаются, а затем в мгновение ока я подпрыгиваю. Поднимаюсь всё выше и выше, пока не вылетаю, как пуля, из отверстия в крыше. Вот это вид! Подо мной полыхающий склад, который на фоне ночного неба выглядит невероятно красиво, а… Почему я так об этом думаю? Там же только что погиб человек, которого я неплохо знаю. Но мне почему-то абсолютно всё равно. Но ещё удивительнее то, что происходящее с моим телом я воспринимаю абсолютно нормально. Такое чувство, будто все смертельные раны затягиваются и все люди прыгают на высоту в несколько этажей.

Моё тело взлетело не просто вертикально, а с наклоном. Благодаря этому, мне удалось по параболе перелететь склад, и теперь я падаю уже за его пределы. В лес. Мне бы следовало побеспокоиться, как пройдёт приземление с такой высоты и с такой скоростью, однако результат уже откуда-то известен. Ноги, словно прирождённые амортизаторы, с лёгкостью принимают удар об землю и тут же выпрямляются.

Ай! Подбородок начинает ныть. Точно, я же упал именно на него. Почему же боль появилась только сейчас?

Со стороны склада слышны отчаянные крики. Интересно, куда подевался мой напарник? Со склада есть только один выход. Если бы Саша пошёл через него, то обязательно был бы встречен другими рабочими. Уверен, Денис Владимирович успел им всё рассказать. Неужели напарник всё осознал, понял свою неправоту и решил сдаться? Даже звучит смешно. Но и не думаю, что человек, убивший (если ему верить) свою семью, не смог покончить с собой. Или же всё-таки расстаться с собственной жизнью гораздо страшнее, чем отобрать её у другого? Неужели страх перед смертью настолько велик, что ты выбрал жизнь взаперти за решёткой?

Мною овладело единственное желание — желание добраться домой. Из-за этого возникнет множество проблем и вопросов, на которые я сейчас не могу придумать ответа. Если у меня спросят: "Почему ты спокойно убежал домой после такого события?", то придётся что-то выдумывать и косить под дурачка. В любом случае, я не виноват и меня не в чем обвинять. А если вдруг и смогут найти, к чему придраться, то свалю всё на шок.

И я бегу.

***

— Именно так ты и добрался домой, — девушка прикрывает рот рукой и зевает. — Так что нет — это был не сон.

Я всё ещё не могу отдышаться. Такое чувство, что всё сейчас увиденное происходило в данный момент. Ни одно воспоминание нельзя восстановить настолько точно. Порой не получается вспомнить даже то, что происходило пару десятков минут назад. А здесь всё было абсолютно точно: температура, запахи, ощущения, мысли. Я прищуриваюсь и смотрю на девушку.

— Кто ты? — спрашиваю уже почти спокойным голосом.

Незнакомка делает шаг ближе.

— Не хочу всё размусоливать, поэтому расскажу кратко и по существу. Можешь называть меня Люси. Судя по твоему словарному запасу, я являюсь пришельцем.

— А по…

— Молчи, — девушка бросает на меня грозный взгляд, словно учительница на непослушного мальчика. — То, что ты сейчас видишь перед собой — лишь проекция твоего воображения. Это означает, что на самом деле никого, кроме тебя, в комнате нет. Я просто посчитала, что такой способ общения будет привычнее и проще. Не выдерживаю и спрашиваю: "Проще, чем что?"

— Проще, чем общаться с голосом у тебя в голове.

— Так я чокнулся, да? Надышался вчера угарных газов и слетел с катушек? Приехали, блин.

Девушка делает ещё шаг вперёд и становится уже почти у самой кровати. Я смотрю на неё снизу вверх. Она тяжело вздыхает.

— Помнишь, как что-то заползло в твой нос? Это была я. К сожалению, в твоём мозге нет подходящего слова, чтобы описать, как выглядит моя настоящая форма. Хотя это и не особо важно. Значение имеет другое, а именно — ты до сих пор жив только благодаря мне. Я есть твоё сердце.

— Поясни-ка, — проглатываю слюну.

— Тебя убили ударом ножа в сердце. Ты действительно умер, но время на спасение ещё было. В отличие от имеющегося тогда у меня выбора: либо умереть в огне, либо попытаться тебя реанимировать, мне не оставалось ничего, кроме как заменить тебе ставшее непригодным сердце.

— Каким образом?

— Я его съела.

Повисла тишина.

— Съела? — подняв брови, спрашиваю я.

— Именно. Надо отметить, что оно было не слишком вкусным. Ты бы получше за здоровьем следил, а то в таком возрасте иметь такое сердце… У многих животных и то поаппетитнее будет. Хотя, может, все человеческие сердца имеют такой странный вкус? Так-с, что-то меня не в ту степь уже понесло. Продолжим.

Я потерял дар речи после информации про сердца.

— На чём это я остановилась? Ах, да. Съев твоё сердце, у меня появилась возможность соединиться с телом посредством становления новым главным органом. Именно так всё и произошло. Я срослась с твоим организмом, и мы стали единым целым во всех смыслах этого слова. Теперь мы не сможем выжить друг без друга: ты без сердца, а я без носителя, ведь, войдя с тобой в симбиоз, потеряла возможность трансформации.