Да он издевается! Эйрих едва не прибил лекаря на месте. Давно пора обзавестись нормальным врачевателем, да только где его взять. Никто по доброй воле не поедет в Морабатур.

– То, что девушка жива, я догадался сам, – проворчал Эйрих. – Еще что-то можешь сказать. Почему она не приходит в себя? Почему не стареет? Что с ней?

– Сие мне неведомо, – развел руками лекарь. – Я предлагаю подождать. Рано или поздно княжна либо очнется, либо умрет.

Эйрих смотрел на лекаря, силясь припомнить, за что держит его в замке и почему не должен немедля свернуть ему шею. Кажется, он хорошо разбирается в детских болезнях. На той неделе вылечил сына поварихи от коклюша. Совершил практически чудо. Пришлось признать, что он бывает полезен. Только это и спасло ему жизнь.

– Свободен, – он махнул рукой, и лекаря как ветром сдуло.

Сам Эйрих задержался в комнате княжны. Пододвинул кресло к кровати и просидел так до глубокого вечера, надеясь, что девушка придет в себя. Ожидание изматывало сильнее тяжелой физической работы. Он сходил с ума от беспокойства. Из головы не выходили слова лекаря: или очнется, или умрет. Как узнать, что будет с Касильдой? Чем ей помочь? Пожалуй, во всем мире лишь одно существо в состоянии дать ответы на эти вопросы – Эсфер.

Можно связаться с Шаром ментально, но на мысленный разговор уходит много сил. Максимум получится перекинуться парой фраз, для полноценного диалога этого мало. Придется навестить Эсфера.

Приставив к княжне охрану и велев немедленно докладывать об изменениях в ее состоянии, Эйрих отправился в свой кабинет. Там он сдернул покров с Шара.

– Ты все знаешь, – осведомленность Шара не вызывала у него сомнений. – Говори, что с княжной. Почему она жива?

– Ты как будто этому не рад, – заметил Эсфер.

– Разумеется, рад, но она не приходит в себя. Точно впала в летаргический сон, едва дышит и бледна. Как вывести ее из этого состояния?

– Быть может, поцелуем любви?

– Не ерничай. Дело серьезное.

– Прости, – вздохнул призрачный голос. – Но мы ничем ей не поможем. Княжна должна очнуться сама. Или нет.

– Ты говоришь загадками, – Эйрих приблизился к постаменту, на котором стоял Шар, и взялся руками за стойку. – Ты знаешь: я этого не люблю. Скажи, что тебе известно, или, клянусь, я разобью тебя.

– Подожди, не кипятись! К чему крайние меры? Я всегда рад помочь. Что ты хочешь услышать?

– Почему княжна не постарела и не умерла, посмотрев мне в глаза? Она владеет какой-то особой магией или на ней стоит сильный защитный барьер?

– Я думал, ты и сам понял, – удивился Эсфер. – Ни магия, ни барьер не спасут от взгляда дракона. В глаза дракону без опаски может смотреть только другой дракон. Так было испокон веков и так будет.

– Невозможно! – он тряхнул головой. – Такого просто не может быть…

– Вспомни свое детство, – посоветовал Шар.

Эйрих прикрыл веки. Ему исполнилось три года, когда его семья, а вместе с ней и другие драконы были истреблены. Он едва помнил, какими они были, но одно врезалось в память четко: они не носили повязок. Драконы смотрели друг на друга открыто, не скрывая глаз.

– Но как? – прошептал он. – Она не родная дочь князя?

– Насколько мне известно, родная. И ее мать была человеком.

Эйрих нахмурился:

– Выходит она полукровка.

– Если не четверокровка, – хихикнул Шар. – В любом случае в ней намного больше драконьей крови, чем в ком-либо еще из людей. Ведь она посмотрела тебе в глаза и выжила. Ну, почти выжила.

– Как кто-то мог родить от дракона? Это невозможно, – Эйрих знал, о чем говорил. Было время, он еще надеялся возродить свой род, но ни одна женщина не выносила его дитя. Беременности прерывались либо выкидышем, либо смертью матери и ребенка, и он бросил попытки.

– Ты однобоко смотришь на ситуацию. Это вполне могла быть драконесса, родившая от человека.

– Об этом я не подумал…

Слова Шара имели смысл. Они многое объясняли. Например, почему Эйриха так влечет к княжне, как, впрочем, и ее к нему. В них обоих говорит драконья кровь.

Отпустив постамент, Эйрих подошел к зеркалу. Когда-то он велел занавесить их по всему замку, чтобы не видеть себя. Сдернув покрывало, Эйрих поморщился. Зеркало пересекали несколько трещин. Он и забыл, что прежде чем закрыть, разбил его. Но отражение все еще просматривалось, и он снял платок с лица.

Красные глаза углями светились в полумраке кабинета. Их отблеск падал на скулы, щеки и лоб, делая его похожим на монстра. Встретишь такого в коридоре и умрешь от разрыва сердца еще до того, как состаришься. Эйриха и то пугал собственный вид.

Будь Касильда драконом, она бы приняла его таким. Но она прежде всего человек, и только где-то в глубине, совсем немного – дракон. Хватит ли этой капли, чтобы сблизить их?

– Что ты там разглядываешь? – поинтересовался Шар.

– Пытаюсь понять, что со мной не так. Я ведь не всегда был таким. В детстве мой взгляд не причинял людям вреда, а потом я изменился. Это произошло само по себе. И как снова стать нормальным я не знаю. Этот секрет умер вместе с драконами.