…— Мазини! — Доносится сквозь шлем голос рефери, выкрикивающего имя соперника. Масштаб турнира мелкий, но антураж как у взрослых. Организаторы молодцы, всеми силами стараются повысить ранг соревнования, в том числе и безупречной организацией.

— … пожали руки, — слова рефери пролетают мимо ушей. Есть у меня такая особенность — слишком сосредотачиваюсь на чём-то. Иногда помогает, иногда мешает… как это обычно и бывает.

Стукнувшись перчатками, начинаем кружить по рингу, прощупывая друг друга игрой корпуса и ложными выпадами. Почти сразу марокканец начинает давить, переходя в атаки. Ну да ожидаемо… марокканец, тренирующийся у марокканского тренера… пусть даже оба с паспортами Германии.

Клуб, который представляет мой противник, этнический почти на сто процентов, а это значит, что и школа — грубая, силовая. Марокканская. Не принята у них тонкая игра, всё построено на силовом давлении и превосходстве в физических данных. Бойцы жёсткие, сильные… но однообразные.

Уйдя в глухую защиту, прощупываю соперника в редких контратаках. Удары принимаю вскользь, а не на жёсткие блоки — наловчился ещё в уличных драках.

Марокканец не выдыхается, работая как машина. Но связки предсказуемы… В очередной раз дождавшись удара коленом при сближении, подсекаю опорную ногу — правила позволяют. И вдогонку! Зацепил вскользь, противник вскакивает почти сразу.

Снова кружимся, принимаю удары на блоки, атака почти всё время излишне резка, он едва не проваливается.

— Мельницу давай, — негромко говорит тренер в перерыве, — секунд десять выжди, начни раунд как и прежде, в обороне. А потом резко!

Угукнув, поправляю капу и выхожу после удара гонга. Марокканец не подвёл, всё та же силовая однообразная работа — резкая, концентрированная, атакующая. Выждав время, дожидаюсь повторной атаки и начинаю мельницу. Отступая, встречаю одиночными и сдвоенными ударами, стараясь не сколько достать всерьёз, сколько разозлить.

Невнятно что-то зарычав, противник поддаётся на провокацию, бросившись в атаку. Удары сильны, но излишне концентрированны — ставка на один нокаутирующий удар. Отступаю, отступаю… и на сближение, резко!

Двоечка в голову, локоть марокканец принял на блок… Зато ливер открыт моим коленям. На, на!

Успеваю нанести несколько ударов, прежде чем марокканец отскакивает, извернувшись ужом. Не даю передышки, провожу лоу-кик по левой ноге. Марокканец на автомате дёргается, но печень всё ещё чувствуется и реакции не хватает. А по правой тебя! И ещё! Ещё! И контрольный в голову!

Рефери останавливает бой, отталкивая меня грубо. Пф… зачем? Я что, добивал его? Нет… мудила!

— Всегда поражался твоим победам, — восхищался Курт в раздевалке, — он ведь объективно лучше тебя! Как?!

— Мозги. Серьёзно, Курт. Я чемпион школы по шахматам, помнишь? Обдумывать, просчитывать ходы и самого человека — только так. Тактика, потом техника и только потом — сила, скорость и прочее.

— Ты мог бы чемпионом стать, — задумчиво сказал друг, — помогая одевать майку — рёбра всё-таки побаливали, — начни заниматься не трижды в неделю, а четыре-пять, да серьёзно…

— А зачем? — Перебиваю его, шнуруя обувь, — мне четырнадцать, расту ещё. Ну, стану чемпионом Баварии по тайскому боксу среди ровесников… а смысл?

— Деньги. Потом, когда взрослым станешь.

— Ага… сколько инвалидов на одного чемпиона, знаешь? Проищи, поищи… до хрена! Да и чемпионом, даже чемпионом мира, мало стать — удержать титул нужно. Они ж сперва по сути в долг тренируются — спонсоры, тренеры, массажисты, спарринг-партнёры… Выиграл титул, получил… ну, пусть полмиллиона, пусть даже миллион, больше новичкам никто не заплатит, будь он хоть сто раз чемпион. Собирают же с рекламы деньги, со зрителей и телезрителей, и собирают бойцы проверенные, потому и плата чаще всего ещё до боя определена. Не победителю, а тому, на чьём имени основные деньги собрали.

— В твоём исполнении это как-то скучно получается, — смеётся Курт.

— Так у меня и нет азарта, — пожимаю плечами и кривлюсь от боли, — просто спорт для саморазвития. Делать это образом жизни? Уволь! Стану я чемпионом или нет, большой вопрос, желающих и без меня много. А хорошо зарабатывают бойцы разве что из первой сотни.

— А эти… смешанные?

— Да хоть все вместе! Пусть даже тысяча достойно зарабатывает, и что? Рвутся-то туда миллионы! Прикинь, какая конкуренция? Строить на этом карьеру… не, я не марокканец! Сам знаешь, гимназию я потяну, а с ней и университет [107] , это надёжней!

Тренер молчал, вздыхая.

— Уж не знаю, хвалить тебя или ругать, — начал наконец он, — зачем до второго раунда тянул? Мы ж против марокканской школы две недели работали, технику тебе ставили. Зачем после этого разведкой увлёкся, жертву из себя изображал? Что, не помнишь, как перестарался с Альбертом и он тебя уложил?

Ответить могу много… по факту, я не просто дерусь на ринге, но и проверяю свои навыки, своё умение просчитывать людей. Но и тренер прав — не раз из-за этого по башке получал, не только на ринге.