При свете дня его глаза отливают золотом, и я ловлю себя на том, что не могу отвести от них взгляд.

— Спасибо, — говорю ему. — Держу пари, мой брат поехал с ним. — Я не упоминаю, что этой ночью мой брат спал в моей постели, поскольку это прозвучит странно. Как всегда, мне приходится скрывать определённые вещи.

— Не знаю, — отвечает Деэр. — Я не видел сегодня Финна.

— Должно быть, он тоже поехал, — шепчу я. На самом деле отец, вероятно, повёз Финна на занятие. И я могу полностью сосредоточиться на том, кто стоит передо мной.

На Деэре ДюБри.

Его улыбка светится.

— У меня к тебе есть ещё один вопрос, — говорит он с самодовольным выражением, изогнувшим его губы.

Я приподнимаю бровь.

— Как, уже? Ты же только недавно задавал.

Деэр смеётся.

— Да. Но не здесь. Я хочу спросить об этом в другом месте.

Я жду.

И жду.

— И… где же? — нетерпеливо спрашиваю я.

Он улыбается.

— На воде.

Я медлю.

— На воде? Как, например, на нашей лодке?

— Ты не против? — кивает он.

Конечно же нет.

— Это просто маленькая лодчонка, — предупреждаю его. — Ничего особенного.

— Прекрасно, — отвечает он. — Потому что я тоже ничего особенного собой не представляю.

Au contraire[18]. Но, конечно же, я этого не говорю. Хорошо, что я спала в одежде, ведь благодаря этому мы можем отправиться туда сразу, без промедления. Но, конечно же, этого я тоже не говорю.

Вместо этого я просто иду на улицу, направляясь к пляжу, и без колебаний выхожу под дождь.

— Мы всё ещё можем выйти в море, — говорю я ему. — Это просто небольшой дождь, волны не поднимутся.

— А я и не волнуюсь, — усмехается он. — Я привык к дождю.

— Верно, — отвечаю я, жестом приглашая его подняться на борт. — Я забыла.

Он заступает на лодку, а я отвязываю её от причала и бросаю ему канат. После чего запрыгиваю следом, прежде чем лодка успевает отплыть, и бесцеремонно приземляюсь рядом с ним.

Деэр растягивается у корпуса, пока я вывожу лодку через залив, и тут вдруг дождь резко прекращается, так же внезапно, как и начался. Тучи рассеиваются, над нами проглядывает солнце, и я поднимаю лицо к теплу.

Я живу ради таких моментов, как эти, когда печаль отступает на достаточно долгое время, чтобы успеть чем-то насладиться.

И должна признаться, что наслаждаюсь подобными мгновениями всё чаще и чаще с тех пор, как Деэр приехал на наш холм.

— Из-за тебя я чувствую себя виноватой, — тихо говорю я ему, открывая глаза. Деэр сидит, вытянувшись, его ноги упираются в скамью. Он поглядывает на меня, нахмурив лоб.

— Почему же, Калла-Лилия?

От этого прозвища мои губы расплываются в улыбке.

— Потому что ты заставляешь меня забыть, что мне грустно, — просто отвечаю я.

На минуту в глазах Деэра мелькает нежность, прежде чем они обратно превращаются в обсидиан.

— Ты не должна из-за этого чувствовать себя виноватой, — говорит он. — На самом деле это делает меня счастливым. Мне не нравится мысль, что тебе грустно. Сядь ближе ко мне.

Он раскрывает объятия, и я сажусь рядом с ним, прислонившись к его твёрдой груди и прильнув к его бьющемуся сердцу. Он обнимает меня, и впервые в жизни я сижу, расслабившись, в объятиях парня. И не просто какого-то парня. А Деэра ДюБри, который, как я предполагаю, может заполучить любую девушку, стоит ему лишь захотеть.

И прямо сейчас, в эту минуту, он хочет меня.

Это непостижимо.

Стоит идеальная температура, мы дрейфуем на солнце, и тепло просачивается сквозь мою рубашку, впитываясь в кожу. Я опускаю руку за борт, позволяя ей плыть по поверхности воды, и прислушиваюсь к сердцебиению Деэра.

Оно сильное и громкое возле моего уха.

Стук. Стук. Стук.

Ритмичное звучание напоминает мне день, когда он бил по сараю кулаками.

Я смотрю на него, не желая поднимать эту тему, но в то же время желая знать ответ.

— В тот день на улице, — начинаю я, — когда ты колотил по сараю. Что именно тебя так расстроило?

Он чуть вздрагивает, но не двигается. Его руки продолжают крепко обнимать меня за плечи, а тёмные глаза остаются закрытыми.

— Почему мы должны говорить об этом? — спрашивает он, его голос расслабленный и хриплый. — Я думал, ты хотела услышать мой вопрос?

— Да, — быстро отвечаю я. — Но сперва я хочу услышать ответ на свой. Ты сказал мне, что был зол на самого себя, что позволил чему-то затронуть тебя. Что это было?