— Ты пытаешься убедить себя или меня? — с болью спрашиваю я.

— Тебя, — решительно отвечает он.

Я смотрю в окна: на дождь, на скалы. Ветер, дождь, глина… картинка размывается из-за моих слёз, и всё становится красным, потому что красный = опасность.

Моя потеря огромна.

Мой брат.

Боль.

Всё красное.

— С момента нашего рождения мы были Калла и Финн, — безучастно говорю я Деэру. — Кто я теперь?

Деэр прижимает меня к себе, не обращая внимания на погоду, не обращая внимания ни на что, кроме меня.

— Я — одна половинка целого. Финн — моя другая половинка. Что мне теперь делать без него?

Рыдания царапают рёбра, разрезая их, заставляя кровоточить, потому что я теперь красная. И никогда не стану снова зелёной.

— Я не знаю, — беспомощно признаётся Деэр. — Мне хочется сказать тебе, что всё будет хорошо. Я могу сказать тебе, что сделаю всё, что в моих силах. Но, думаю… только время…

— Не говори мне, что время залечит все раны, — резко перебиваю я. — Это ложь.

— Знаю, — легко соглашается он. — Но со временем ты сможешь с этим справиться. Вот и всё. Боль уменьшится, и твои воспоминания будут держать тебя на плаву. Вот что я знаю.

— Он хотел спасения… от собственного разума, я имею в виду. — Я пытаюсь заставить своё сердце онеметь, но знаю, что сейчас это опасно. Я больше не могу прятаться. Я должна это прочувствовать, несмотря на всю ужасную боль. — В своём дневнике… он снова и снова просил его спасти. Он просил меня спасти его. — Я заглядываю в глаза Деэра. — Я не смогла спасти его, Деэр.

Деэр не отводит взгляда.

— Не в твоих силах было спасти его, Калла. Он умер не от психического заболевания. Он погиб в автомобильной аварии. Ты ничего не могла сделать, чтобы спасти его.

— За исключением того, что мне не следовало звонить маме во время грозы. Это спасло бы их обоих.

Деэр хватает меня за руки, заставляя посмотреть на него.

— Что просто неправда, и ты это знаешь. Когда приходит время, оно просто приходит. Не мы решаем. Решает Господь.

Я опустошена внутри. Я слышу слова Деэра, но не могу их прочувствовать.

— Мне нужно отдохнуть, — решаю я, сворачиваясь калачиком на кровати брата. Закрываю глаза, отгораживаясь от реальности, ища утешения в темноте. Деэр не спорит. Он просто ложится позади меня, крепко обнимая.

— Тебе не обязательно оставаться.

— Обязательно. — Его слова решительны. — Твоего папы здесь нет, и я не оставлю тебя одну. Я не оставлю тебя снова, и точка.

Слёзы струятся по моим щекам, и я продолжаю зажмуриваться.

Я поворачиваюсь к Деэру, вдыхая его запах, слушая, как бьётся его сердце, — сильное, громкое и настоящее. Он жив, и я тоже.

А Финн — нет.

— Не знаю, как переживу это, — шепчу я.

Деэр целует меня в макушку, его дыхание не громче шёпота.

— День за днём.

Я смотрю на него воспалёнными красными глазами.

— С тобой?

Он кивает.

— Со мной.

Меня переполняет боль, и я делаю единственное, что в моих силах.

Я засыпаю.

И вижу сны.

Потому что всё это время мои сны были воспоминаниями.

42

QUADRAGINTA DUO

— Он умер, милая.

Я пялюсь в стену, сжимая в руке телефон. Я всё ждала и ждала звонка Финна, ожидая услышать его голос, ожидая, что с ним всё будет в порядке. Деэр обнимает меня за плечи, поддерживая.

Папа смотрит на меня, в его бледно-голубых глазах, в точности как у Финна, потрясение.

— Калла?

Я поворачиваю к нему голову, но один лишь его вид заставляет всё казаться слишком реальным, поэтому я просто закрываю глаза.

Я не могу это сделать.

— Калла, они нашли машину. В бухте. Он сорвался с обрыва… твою маму обнаружили в овраге, но автомобиль Финна слетел в противоположном направлении. Вниз со скалы в воду.

Нет.

Он не мог.

— Нет, — уверенно произношу я, потерянно глядя на отца. — На нём был его медальон. Он был под защитой.

Мой отец, самый сильный из известных мне людей, отворачивается, и его плечи сотрясаются. Через несколько минут он поворачивается обратно.