– Может, так даже лучше. Не пришлось ей ничего объяснять. Хотя она теперь, наверное, расстроится.

– Забей, - отмахнулся Громов, поглаживая её тонкие пальцы. Несколько секунд Наташа напряженно вглядывалась в его лицо, а потом как будто расслабилась:

– Ладно.

– Наталья?
– из кабинета высунулась голова в стерильной голубой шапочке.
– Пахомова?

– Да!

– Проходите. Вы следующая.

Тонкие пальцы на руке Громова сжались в смертельной хватке. Он уже подумал отложить это все дело, перенести... раз для нее это так трудно. Но Наташа резко встала со стула и, сама того не замечая, потащила его за собой.

– Проходите за ширму, раздевайтесь до пояса, трусы приспускайте и устраивайтесь на кушетке. Папочка, вы можете присесть на стул.

Громов замер. Вот это «папочка»... Как будто никто даже не сомневался, что он может им действительно быть. Как будто никого не удивляла такая разница в возрасте между ним и Наташей. Вот как... Так просто. И, наверное, даже намного более реально, чем он изначально думал. Глеб не стал поправлять врача. Не смог почему-то. Да и зачем? Я не отец ребенка - я его дед? Серьезно? Зачем шокировать публику?

Пока мысли Глеба скакали от одной к другой, Наташа чуть справилась с волнением. Потянулась руками к тонкому свитеру и стащила тот через голову. Громов сглотнул. Зажмурился. Снова широко распахнул глаза. Какого черта ты вытворяешь? Отвернись... Немедленно!
– приказывал он себе.
– Выйди, к чертовой матери, из кабинета!

– Да вы присаживайтесь!
– повторил просьбу врач. И сам подкатил к кушетке, прямо не вставая со стула на колесиках.

Громов и присел. Наташа тоже легла на кушетку, взволнованно шаря руками по своим же голым бокам. Глеб перехватил одну ладошку и легонько сжал. Девушка перевела на него стеклянный, безумный взгляд и... в то же мгновенье расслабилась. Опустила ресницы и сжала его руку в ответ.

– Белье, пожалуйста, приспустите на бедра. Мне нужен больший доступ...

Наташа сглотнула, не отпуская его руки, другой - стянула резинку сначала с одной стороны, потом с другой.

– Ну, поехали...
– пробормотал доктор, наливая щедрую порцию геля на живот Наташи.

И этот мужчина еще много чего говорил. Да только Громов его не слышал. Хреновый из него вышел помощник. Вообще ничего не запомнил. Он как привязанный смотрел то на крошечное существо на экране монитора, то на саму Наташу. На датчик, который скользил по ее коже, то в самый низ, задевая темную аккуратную полоску волос, то в самый верх. И, наверное, хорошо было, что сама Наташа не отрывала взгляда от монитора. Вряд ли в тот момент Громов мог контролировать тот дикий голод, что накладывал темные печати на его лицо. Он, как последний извращенец, пялился на ее спелые груди, натянувшие простой удобный хлопчатый лифчик для беременных и туда, куда пялиться уж точно вообще не стоило. Ни при каких обстоятельствах. А он пялился. И гадал, какая она там... Господи. Какой он придурок...

– Сейчас послушаем сердечко.

Тук-тук-тук... У зайца и то не так быстро бьется.

– Почему так часто?
– задал свой первый вопрос Громов. Голос, отвыкший от разговоров, или просто охрипший от чувств - подчинялся с трудом.

– Это нормально. Не беспокойтесь. У вас вообще хорошенькая девочка. Молодцом.

Глеб кивнул. Еще бы, Наташа отлично держалась.

– Слышите, Глеб Николаевич? Все-таки девочка.

Он перевел растерянный взгляд на Наташу. Залип на ее улыбающихся губах.

– Что?
– прохрипел он.

– Девочка. Это все-таки девочка.

Взгляд Громова метнулся к монитору, где из размытых непонятных ему пятен, опять собралась цельная картина. А... вот, о какой девочке речь.

– Она красивая, правда? И ротик открывает... Посмотрите! А пальчики, боже, у нее самые настоящие пальчики...
– восхищалась Наташа, не замечая, как по ее лицу катятся крупные, хрустальные слезы.

– Десять на руках, десять на ногах - полный комплект, - подтрунивал над пациенткой доктор, хитро щуря глаза. То, что для него было обычной рутинной работой, для пациентов было настоящим чудом.

Громов залип. Малышка на экране и правда открывала крошечный ротик, шевелила тощими ножками и ручками. До этих пор ребенок в животе Наташи был для него явлением довольно абстрактным. Он представлял его эдаким головастиком, но это был человек! Крошечная девочка. Продолжение Наташи... и его в какой-то мере продолжение. Пусть не прямое, но через сына. В масштабах космоса и быстротечного времени - разницы нет.

– Очень красивая...
– заставил разжаться спазмированное горло.

Наташа улыбнулась.

– Так, значит, все хорошо?

– С ребенком все просто отлично. Плацента прикреплена слишком низко, это из минусов. Но вам уже об этом, наверное, говорили.

На лицо девушки набежала тень. Она кивнула и принялась стирать с живота гель салфеткой, которую ей протянула медсестра.

Из кабинета врача они вышли несколько оглушенные происходящим.

– Устала?

– Нет. Просто слишком много эмоций.

Наташа отвела от лица выбившиеся из хвоста пряди и чуть повернула голову, приковывая к себе взгляд Громова.