— С чего такие щедроты? — с недоумением она уставилась на парня, ожидая ответа, но Кирилл видимо решил, что девушке достаточно информации и не проронил больше не слова.

Борясь с сомнением, Эля всё же вошла в ванную и, встав спиной к Кириллу, стянула кофту. Тут же воображение подсунуло картинку, как парень сальным взглядом изучает её спину, от чего аж зачесалось между лопатками, и девушка нервно обернулась. Он снова сидел, почти в той же позе, в которой она застала его утром, во сне, только лицо его было жёстче, не таким расслабленным. Решив больше не искушать судьбу, девушка стремительно разделась, больше не оборачиваясь, и заскочила в душ. Господи, какое же это счастье — вода. Она лилась на макушку, текла по волосам, по плечам смывая всё то, чёрное и мерзкое, что было в последние дни. Эля несколько раз намыливала волосы, с остервенение тёрлась мочалкой, смывая грязь, которую не удавалось смыть, ополаскиваясь в раковине. Помывшись, она почувствовала, что одеться в грязное — выше её сил и, не выключая воду, влезла из душа, схватила свои вещи и опять забралась под струи воды. На стирку и мытьё ушло не более пятнадцати минут, она торопилась, зная, что сейчас придёт Карен, вот уж чего ей не хотелось, так это столкнутся с ним, нос к носу, в таком виде. Отжав как можно сильнее, полотенцем, вещи, Эля натянула их на себя. Мокрая ткань мерзко прилипла ко всему телу, но это было лучше, чем одеваться в грязное. Выйдя из ванной, девушка посмотрела на Кирилла, казалось, он не шевельнулся с того момента как закрыл глаза, только грудь его мерно поднималась, вдыхая и выдыхая воздух, что-то успокаивающее было в этом его дыхании, заставившее её секунду помедлить.

— Я всё.

Кирилл открыл глаза. Когда он посмотрел на Элю, в его взгляде было удивление и что-то ещё, чего девушка не смогла понять.

— Ты бы могла сказать, что хочешь переодеться, тогда тебе не пришлось бы мучиться, стирая одежду и потом натягивать на себя. Я скажу Карену, чтоб он принёс сухое, а пока не садись, наверное, на кровать, а то вечером тебе мокро будет спать, — и он встал со своего стула, — Садись.

Хмыкнув, Эля, демонстративно уселась на пол, поджав ноги по-турецки и принялась сосредоточенно изучать заусенец. Юноша вздохнув, покачал головой и вышел, казалось, на мгновение, но когда он появился вновь, у него в руках была стопка аккуратно сложенной одежды.

— Карен сейчас занят, но это чистое, одень пока, а то сидя на полу, можешь заболеть, — сказал он, положив вещи на столик, — Женского нижнего белья у меня, извини, нет, — сказал он, доставая из кармана новую пару носков, с которых не была снята бирка.

Девушка не собиралась брать вещи, и вообще, у неё в голове мелькнула мысль, как бы это было классно заболеть и помереть, ну или хотя бы, чтобы они понервничали и повозились с её лечением. Но она, конечно, понимала, что это ребячество чистой воды, да и в своих вещах вправду было мокро и холодно:

— Ты закроешь глаза, когда я буду переодеваться? — немного с вызовом спросила она, откуда брался этот тон и бесстрашие, Эля не знала, но чем больше её охранник приобретал человеческое лицо, тем легче ей было с ним находиться.

— Да.

Кирилл снова закрыл глаза, а девушка начала быстро стаскивать мокрые вещи и надевать принесенные. Одежда была велика, в футболку она, наверное, могла завернуться раза два, штаны попросту спадали, и их приходилось поддерживать рукой и подворачивать штанины в три оборота, а носки она натянула до колен.

— Я всё, — сказала девушка, и как-то неожиданно для самой себя хихикнула. Даже то, что она видела без зеркала, смотрелось забавно.

Кирилл открыл глаза:

— Замечательно выглядишь, — опять это непонятное выражение его глаз и ни тени улыбки.

— А ты в последнее время стал таким общительным, тебе от начальства не нагорит?

Он хмыкнул и, ничего не ответив, устроился на стуле. Эля же принялась аккуратно раскладывать мокрые джинсы и футболку на столике, чтобы они просушивались. Кирилл заинтересованно наблюдал за её действиями, а потом всё же решил подойти.

— Можно? — он протянул руку к джинсам.

— Да, — девушка не поняла, зачем они ему. Кирилл взял джинсы, и пошел в ванную, там он их принялся скручивать, отжимая, так сильно, что Эле показалось, она слышит треск ткани, то же он проделал с футболкой и снова разложил вещи на столе.

— Так, они просохнут быстрее, — сказал он, — Ты слабо отжала, сил не хватает, — и снова улыбка, немного застенчивая, немного самоуверенная. Как ему удаётся так улыбаться, что отражаются абсолютно противоречивые эмоции.

Дверь открылась, и в комнату зашел Карен. Он окинул ледяным взглядом Кирилла стоящего у стола.

— Элеонора, кажется, тебе необходима сухая одежда.

— Нет, мне и эта вполне подходит, — ей почему-то очень не хотелось снимать эти вещи, от них пахло, свежестью, стиральным порошком и совсем чуть-чуть одеколоном Кирилла, — Мне нужен только ремень, ну или верёвка какая-нибудь. Мне штаны в талии немного велики, — глаза Карена стали ещё холоднее, казалось, если он продолжит на неё так смотреть, то превратит в ледышку.

— Хорошо, — он вышел, а когда вернулся, нёс в одной руке поднос с едой, а в другой держал простой тканевый ремешок, — Как я вижу, тебе стало лучше. Я думаю, мы сегодня сможем продолжать.

— Да, — прошептала девушка, — да…

После завтрака они отправились в ту комнату, где занимались накануне. И снова медитация, свобода, пусть и ненадолго, и полёт.

— Я думаю, тебе сегодня надо представить ту ситуацию, когда ты можешь попробовать спасти себя или кого-то, а не пытаться убежать, как было вчера, — Карен задумчиво расхаживал по комнате, не глядя на Элю.