Ненси остановилась как вкопанная.

– Что ты сделала?

– Спустилась по дереву из окна.

– Боже мой! – задохнулась Ненси, снова поспешая к дому. – Интересно, что сказала бы на это твоя тетка.

– Тебе интересно? Хорошо, я скажу ей, и ты сможешь узнать, – охотно пообещала девочка.

– Спаси и помилуй! – еле выдавила из себя Ненси. – Нет, нет!

– Почему? Ты думаешь, ее это огорчило бы? – воскликнула Поллианна с беспокойством.

– Нет… э… да… ну, впрочем, все равно. Я… я не так уж сильно хочу знать, что она сказала бы, – запинаясь, вымолвила Ненси, которой теперь было важно одно: отвратить от Поллианны гнев, если не нечто худшее. – Но знаешь, нам лучше поспешить, а то у меня еще посуда не вымыта.

– Я помогу, – с готовностью пообещала Поллианна.

– Ох, что ты, что ты! – запротестовала Ненси.

Некоторое время они бежали молча. Небо быстро темнело. Поллианна крепче схватилась за руку своей новой подруги.

– И все-таки я рада, что немножко тебя напугала, ведь из-за этого ты пришла за мной. – Девочка вздрогнула при этих словах.

– Бедный мой ягненочек! Ты к тому же, должно быть, и голодна. Я… я боюсь, тебе придется поесть только хлеба и молока со мной в кухне. Твоя тетка разгневалась, понимаешь, из-за того, что ты не спустилась к ужину.

– Но я не могла. Я была слишком высоко.

– Да, но она-то ведь не знала об этом, – подавив смех, заметила Ненси сухо. – Мне очень неприятно, что будет только хлеб и молоко, очень, очень!

– А мне нет. Я рада.

– Рада! Чему?

– Я люблю хлеб и молоко, и мне приятнее будет есть вместе с тобой. Мне совсем не трудно этому радоваться.

– Похоже, что тебе ничему не трудно радоваться, – заметила Ненси прерывающимся от волнения голосом, вспомнив о мужественных попытках Поллианны полюбить жалкую голую комнату на чердаке.

Поллианна негромко рассмеялась.

– Потому что это такая игра.

– Игра?

– Да, игра в то, чтобы просто радоваться.

– Да что ты такое говоришь?

– Говорю тебе, что это – игра! Папа меня научил. И игра просто замечательная, – объяснила Поллианна. – Мы всегда в нее играли, даже когда я была еще совсем-совсем маленькая. Я рассказала про нее дамам из комитета, и они тоже играли… некоторые из них.

– Да что за игра? Я не очень разбираюсь в играх.

Поллианна опять рассмеялась, но и вздохнула при этом, а в сгущающихся сумерках лицо ее выглядело худеньким и печальным.

– Мы начали играть, когда в церковных пожертвованиях нам прислали пару детских деревянных костылей.

– Костылей?!

– Да. Понимаешь, я очень хотела куклу, и папа написал об этом в церковный комитет, но ему ответили, что кукол в пожертвованиях не оказалось, а оказались детские костыли, и их прислали нам, потому что они могли пригодиться какому-нибудь увечному ребенку. И тогда мы стали играть.

– Ну, должна открыто сказать, я не вижу никакой игры, что могла бы быть с этим связана, никакой, никакой! – заявила Ненси почти с раздражением.

– А вот есть такая! Игра в том, чтобы во всем всегда находить что-то такое, чему можно радоваться; неважно, что это будет, – продолжила Поллианна серьезно. – И мы начали сразу… прямо с этих костылей!

– Господи помилуй! Я не вижу тут ничего, чему можно радоваться: получить пару костылей, когда хочешь куклу!

Поллианна хлопнула в ладоши.

– А вот можно… можно! – торжествовала она и тут же чистосердечно добавила: – Но я тоже не видела сначала, и папе пришлось мне подсказать.

– Ну, тогда, может быть, ты подскажешь мне? – с гневом почти рявкнула Ненси.

– Да очень просто! Просто радоваться тому, что они тебе… не нужны! – воскликнула Поллианна. – Видишь, это так легко… если знаешь как!

– Ну, пожалуй, нелепее и не придумаешь! – шепнула Ненси, глядя на Поллианну чуть ли не с испугом.

– О, но тут совсем нет ничего нелепого… Это замечательная игра, – настаивала Поллианна с энтузиазмом. – И мы все время играли в нее, с тех самых пор. И чем труднее, тем потом веселее, когда наконец догадаешься; только… только… иногда бывает уж очень трудно… как когда папа ушел на небеса, а у тебя нет никого, кроме дам из благотворительного комитета.

– Да, или когда тебя поселят в неуютной маленькой комнате под самой крышей и вдобавок почти пустой, – проворчала Ненси.

Поллианна вздохнула.

– Конечно, это было трудно сначала, – призналась она. – Особенно потому, что мне было так одиноко. Я даже забыла про игру. И я так надеялась, что у меня будут красивые вещи! Но потом я подумала, что мне не придется разглядывать в зеркале мои веснушки, и увидела эту прекрасную картину – вид из окна. И тогда я поняла, что нашла чему здесь можно радоваться, вроде как забываешь о том, чего тебе хотелось… ну вот как с куклой.