Инструментальщику показал образец фрезы, попробует повторить, тем более, фрезы нужны крупные, их затачивать легче. Еще надо попробовать изготовить стальные гильзы методом поэтапной горячей штамповки.

Нужно еще чугунное литьё, но не запускать же домну из-за этого. Вспомнил я про такую нужную печь — вагранку — в ней можно плавить чугун для литья, можно обжигать руду и известняк, ну и другие процессы, требующие высоких температур. Начали класть вагранку, как раз закончили вторую домну — она сохнет пока.

Договорился с одним татарином о покупки сотни овец за полцены, но надо забирать из степи самим, ближайшая точка куда он может пригнать стадо — километров семь севернее Каламиты-Инкермана, на берегу. Ближе его не пропускают другие татары, держат монополию. Значит нам надо быть готовым к нападению. Вот и тренировка по противодействию коннице. Стали разрабатывать план операции: у нас уже шестнадцать комплектов щитов и копий, возьмем все — значит шестнадцать новобранцев. Шесть винтовок у солдат и сержантов, три револьвера у Игната и сержантов. От точки встречи до Чернореченска — около двадцати километров. Идти туда и обратно за один день очень тяжело. А если дойти на кораблях? Как раз отработаем высадку десанта.

Договорились с татарином встретится утром на берегу. Вышли на двух шхунах до рассвета. Высаживались на яликах, уже не жарко. Да идти потом целый день в мокром не хочется. Подходит стадо овец и четверо татар верхом. Пересчитали, расплатились, и татары ускакали на север. А овец в Чернореченск погнало подразделение моих войск в двадцать три человека с Игнатом во главе. Я сам пошел домой на шхунах, посмотрю как без меня справятся. Хотя зачем им я, Игнат и не такие караваны водил, а с винтовками теперь совсем другое дело.

Добрался до дома, сижу жду. К вечеру пришли, все целы, ни одной овцы не потеряли. Игнат рассказывает: Отошли три версты, как увидели, что к ним идут десятка два конных татар. Сразу построили шеренгу щитов, выставили копья. Татары приближаются, мы перестроились в глухую защиту — одну треть щитов подняли над головами, приготовились стрелять. Татары остановились метрах в семидесяти, постояли и поскакали обратно. Еще стояли «черепахой» минут десять, потом бегали, собирали овец. Потом прошли по окраине Каламиты, люди опасливо глядели, потом поднимались по правому берегу Черной речки. Сейчас овец до сих пор перегоняют через плотину и в загон, на востоке от городка. Около загона лежит гора тонких веток с листьями от срубленных деревьев, вроде они должны их есть, только это на зиму, пока снега нет — будем пасти.

Обсудили с Игнатом кто как себя проявил в походе, новобранцев я и так послал лучших, теперь отмечали, кто будет хорошим воином, а кто пойдет на младшего командира. Список личного состава становится неудобным, надо личные карточки заводить. О! А ведь надо завести личные карточки на всех жителей Чернореченска, их уже хорошо более ста, я уже не помню как каждого зовут.

Обсудил карточки с Ефимом, закрепил за ним еще двух пацанов, толковых и с хорошим почерком, писари. А еще все трое — учителя начальной школы. На площади, напротив часовни, построили большое здание, чуть поменьше эллинга. Это и зал собраний, и для проведения мероприятий — как сельский клуб. В будни используем как школу. Грамоте учатся вместе — и солдаты и гражданские. Я ввел небольшую стипендию для детей-школьников из недавно прибывших, так что ученики разных возрастов у нас. И общаются в школе, ассимиляция лучше идет. Но, смотрю недостаточно — в среде новобранцев начал вырабатываться своеобразный акцент русского языка. Срочно в школьную программу включил изучение стихов-сказок Пушкина. Пусть учат наизусть, да еще будем требовать произношение. Еще написал по памяти, специально учил перед отъездом, три молитвы на русском языке — «Отче наш», «Царю небесный» и «Символ веры» — пусть тоже учат.

Тут еще повод подвернулся, свадьба намечается — наш Чернореченск втягивает в себя молодых гречанок из Чембало. Но я строго слежу, за тем, чтобы говорили только по-русски, иначе — штраф — один сольдо. Уже оштрафовал одну болтливую. Теперь даже Айваз-сапожник разговаривает со своими земляками-новобранцами по-русски.

Позвал молодого священника из княжества Феодоро, в воскресенье обвенчали пару, еще окрестили несколько новобранцев. В клубе устроили праздничный обед, наготовили разных блюд, особенно хорошо у молодежи пошли сладости — печенья и пряники. Из пшеничной муки мелкие с маслом и медом — печенье, с добавлением ржаной муки и крупные — пряники. Ну и фруктов все наелись, сейчас сезон — и виноград и яблоки. Сидели все в вперемежку, и военные и гражданские — вроде «единство армии и народа» стало ощущаться. Еще я потихоньку веду пропаганду среди военных — только в Чернореченске делают такое оружие, которое делает нас непобедимыми, и для каждого солдата большая честь сражаться этим оружием и защищать Чернореченск.

Еще священник сделал замечание, что среда и пятница дни постные. Но в результате теологических дискуссий и пожертвований на Мангупский храм, пришли к выводу, что в пост можно есть рыбу. Теперь у нас среда и пятница — рыбные дни, а в четверг и субботу — больше едим мяса.

Первую попытку наращивать свою армию таким способом считаю удачной. Надо еще раз сходить в вербовочный поход к побережью Кавказа, пока не начались осенние шторма. Третью казарму уже достраивают, во второй уже печь можно топить, кровати расставили. Форму и сапоги шьют, опять на ткань кучу денег потратил. Единственно — сами научились красить ткань в зелёный цвет — отвар полыни и квасцы, купили в кожевенном ряду.

Вышли на двух шхунах, взял с собой еще шестерых будущих матросов, и еще добрал пацанов, чтобы у нас был хотя бы один представитель из каждого города, которые мы посетили в прошлый раз.

В этот раз решил вести карту поточнее, скорость часто мерили. А ветер стал довольно сильный, можно сказать — легкий шторм. Шхуны разгоняются до четырнадцати узлов. Ночью ветер усилился еще немного. Когда рассвело, мы оказались в чистом море — вокруг ни берега ни паруса. Где Шхуна 1 — неизвестно. Но у них тоже есть и компас и карта, и в случае потери друг друга, договаривались идти на восток, к берегу и встречаться у Батуми — Ло Вати.