Юлия Ивановна с любовью посмотрела на кошмарное чудовище:

— Ах, какой же ты у меня милый!

— Моя чарровница, — прорычал ящер ласково так, что каменные колонны беседки затряслись.

Я прикусила губу и бочком-бочком вышла из-под крыши — вдруг ещё землетрясение начнётся?

— Ну как, прришелица? — ухмыльнулся, излучая амбре и зелёный свет из пасти, ящер.

Я кивнула, пожалуй, немного нервно.

— Норрмально, просто надо ещё больше съесть. Калорийного.

— А это не опасно будет для тебя, малыш? — вышла вслед за мной из беседки Юлия Ивановна.

— Я же неубиваемый, чарровница, — раскатисто промурчал «малыш» драконище.

Она погладила его по морде. А я восхитилась: вот это сила любви! Ни запах не страшит, ни клыки! Кажется, я тоже люблю кого-то сильно, вот только кого? — озадачилась я. Потёпла переносицу. Нет, не вспомнила. Увы… Жалость какая! Надо будет обязательно вспомнить! Ведь это важно! И в сердце много-много чего-то тёплого. Это однозначно любовь!

— Всё равно я за тебя волнуюсь, Арргаррушка, — пропела Юлия Ивановна. — Ты ведь такой вспыльчивый! Вдруг без меня опять начнёшь людей пачками жрать на седьмой лунный день.

— Ни за что! — мотнул головой Арргарр. — Только кабанов. Ты же получила моё слово любви, чарровница! Она будет со мной в любом мире!

Эх, зависть-завсить…

— К тому же, — хитро сощурился ящер, — возможно, мне удастся веррррнуть магию? Ррради тебя, ррадуга моего серррдца! Я ведь должен понять, как и тебя сделать бесмерртной.

— Ну, хорошо, мой самый неубиваемый, — сдалась женщина-богатырь. — Но отпущу я тебя только завтра. — Она улыбнулась кокетливо монстру, а затем пояснила мне: — Сегодня у нас маленький семейный праздник.

— Тогда это святое, — понимающе кивнула я. — У нас тоже на Пасху и на Новый год только вместе, только семьёй. Особенно, когда дедушка жив был.

— Перреночуешь у нас, пррришелица? — спросил дружелюбно Марркатарр.

Я же задохнусь! — в страхе подумала я, но Иррандо вовремя меня спас:

— Гостья из мира Анриты уже дала нам слово разделить с нами ужин и кров при необходимости остаться.

Какой молодец! Хоть прыгай от благодарности на шею чужому мужу! Я активно закивала, подтверждая его слова.

— Нам, кстати, уже пора возврращаться в замок прринца Иррандо. Меня там мама ждёт…

Иссиня-смоляной дракон обернулся обратно в человека-великана и ответил мне раскатисто:

— Тогда до завтррра, прришелица! Жди меня с утррра!

Рита

Мы все были в растерянности — Тася исчезла больше недели назад. Это было на неё не похоже. Значит, что-то случилось? Но никто не мог догадаться что, а наш самоназначенный предводитель был растерян больше всего. Да что там растерян — раздавлен! На Киату Джикарне было страшно смотреть: обросший бородой, с темными тенями под лихорадочными, измученными глазами, и сам весь как будто потемнел и превратился в излучающую негатив и опасность чёрную глыбу.

— Неужели она нас бросила? — недоумевала Аня, когда мы собрались вместе за мощным, круглым столом кают-компании. — Струсила?

— Нет, это не похоже на Тасю! — ответила я. — Она за тобой в логово советника бросилась одна.

— Ну-у, вдруг зазвездилась? — пробормотала Аня, наматывая на палец рыжую кудряшку, свисающую надо лбом.

Остальные удручённо молчали. С грохотом распахнулась дверь и влетел похожий на чёрного ворона Киату.

— Сама ты зазвездилась, рыжая! — рявкнул он, злой, как чёрт. — Ещё раз увижу, что ты ошиваешься у магического кристалла в рубке, зарублю!

— Спокойно, пират, — пробучала Крохина. — Чего ты, как с цепи сорвался?

— Спокойно?! — вскинулся он. — Мы и так к чёрту в пасть собрались! Нам лавировать надо, а без ускорителя можно сразу делать в дне дыру, выстрелив из пушки, и отправляться рыб кормить!

— Это всего лишь Аквиранга, дружище, мы же не с войной к ним идём, — вставил примирительно добряк Большой Трэджо, заглянувший вслед за Киату.

— Хуже, чем с войной! — стукнул ладонью по столешнице Киату. — И фрегат у нас военный, королевский, а не твой бродяга-Барабант! Или ты забыл?!

Трэджо рядом со своей обожаемой камнегорой Галей, кажется, обо всём забыл, и страшное приключение казалось ему милой увеселительной поездкой. По крайней мере, по его кошачье-довольному выражению лица так можно было понять. Хотя, конечно, котов с бородой не бывает.

Я встала с покачивающегося плетёного стула и, заправив за ухо выбившуюся прядь, сказала:

— Ты бы призвал её, дживари! Ведь ты имеешь власть над дживами, она должна будет явиться.

Киату обжёг меня взглядом:

— Не возвращается!