Женщина берет длинный зонд и раскатывает по нему презерватив. Затем сверху намазывает гелем. Я чувствую холод, дышать становиться тяжело. Рука медсестры касается моего колена.

– Расслабьтесь, – повторяет она.

Экран оживает, и я пытаюсь понять что там. Она вращает зонд, а затем вводит слова «T1» и «T2».

– Что это значит? «T1» и «T2»? – спрашиваю, продолжая вглядываться в экран, нахмурив брови.

– Уровень гормонов был таким высоким, потому что у вас срок уже десять недель, но плюс к этому вы беременны близнецами.

Сердце уходит в пятки, а рука взлетает ко рту.

– Я... Думаю, меня сейчас вырвет... – мямлю я, стараясь проглотить кислоту.

Медсестра вскакивает со стула и хватает небольшую мусорную корзину. Меня тут же туда тошнит. Слезы стекают по щекам, а волосы находятся в полном беспорядке, прилипая к лицу.

– Я не могу этого сделать, – шепчу я.

– Что не можете, Шарлотта?

– Я не могу... я... Я не хочу аборта, – наконец убежденно отвечаю я.

Медсестра пристально меня изучает, затем кивает головой.

– Хорошо, тогда я изменю вид консультации на перинатальный. Думаю, тогда я могу вас поздравить. Хочу акцентировать еще раз ваше внимание, что у нас здесь работают психологи. Близнецы – это большая ответственность, особенно для такой молодой девушки, как вы.

– Знаю. Еще хотела вас попросить... Все может остаться в этой комнате? Мой парень... Ему нужно время, чтобы свыкнуться, – говорю я, приняв решение.

Она снова кивает и продолжает консультацию, давая рекомендации что можно делать, а что нельзя. Затем выписывает рецепт на лекарство от тошноты и название витаминов для беременных, которые нужно принимать каждый день. В течении трех недель мне необходимо записаться на прием к врачу. Пообещав позвонить, чтобы назначить ему встречу, выхожу из кабинета и вижу Габриэля в приемной, что-то яростно набирающего в телефоне. Он с любопытством поднимает на меня глаза.

– Все хорошо? – спрашивает он, хрипнув на последнем слове.

Нет, не все. Я чуть не избавилась от двух младенцев, черт возьми. Все далеко не хорошо. 

– Да, пойдем, – бросив это, прохожу мимо него.

На обратном пути ощущаю кардинальные изменения в атмосфере. Любовь, циркулировавшая в моих венах к этому мальчику, изменила свой маршрут.

Габриэль хватает меня за руку, но я одергиваю ее и кладу себе на колени. Чувствую его взгляд, но поворачиваюсь к окну.

Осторожно прикасаюсь рукой к животу. Теперь у вас есть вся моя любовь, я буду защищать и любить вас вечно. 

Через пару дней я стою возле школы, дожидаясь Габриэля. Мы практически не разговаривали со дня посещения клиники, потому что я просто не знала, как ему сказать.

– Привет, – здоровается Габриэль, подходя ко мне с опущенной головой. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – резким тоном отвечаю я.

Не гони лошадей, Шарлотта.

– Послушай, Гейб, ничего не выйдет. Ты едешь в «Хьюстон», я еду в университет. Мы оба понимаем, что отношения на расстоянии не сработают.

Я пытаюсь говорить ровно, но все равно слышу, как просачиваются эмоции.

– Чарли, это из-за того, что случилось? Мы оба знаем, что поступили верно. Теперь мы можем сосредоточиться на нас и наших мечтах, а не на грязных подгузниках и плаче, не спать всю ночь и...

– Катись в ад, Гейб, – огрызаюсь я, разворачиваюсь на каблуках, оставляя его и «нас» позади.

– Вот так просто ты собираешь отказаться от нас, да? Почему? Ты даже не собираешься бороться?

Я резко оборачиваюсь, чтобы до него хоть что-то дошло.

– Ты не боролся за наши отношения, ты выбрал легкий путь. Как я могу планировать жизнь с трусом?

Его челюсть отвисает, но я ухожу, не дожидаясь ответа. История нашей любви заканчивается такими ужасными словами...

***

Настоящее...

Опустив глаза на стол, замечаю, что телефон светится. На экране номер Габриэля – отвечаю на звонок.

– Этот парень – самый упрямый человек на свете. Почему он унаследовал от меня все плохое? – в трубку бухтит Габриэль.

Я не могу не хихикнуть.

– Наберись терпения, Гэвинвуд. Тебе предстоит наверстать восемнадцать лет. Что он сейчас натворил?

– Он вот-вот навредит своей руке. Я понимаю, что он все еще зол на меня, но переутомлениями сделает хуже только себе.

– Я поговорю с ним.

– Мы можем поужинать? – выпаливает Габриэль.

– Вообще-то, мы и так ужинаем на следующей неделе. День благодарения, помнишь? – Я смеюсь.