Гриша, которого Маша не предупредила о своей новой жиличке, аж подскочил на стуле от неожиданности, издав модное нынче восхищенное «вау!». Кошка этот возглас поняла правильно и продолжила демонстративное самообслуживание с еще большим старанием, лишь взглядами искоса показывая, что восхищение гостя замечено и принято как должное.

– Как зовут-то недоразумение? – поинтересовался Гриша.

– Нету у кошки имени, а давно пора бы уже. Чего-то отказывает фантазия, – пожаловалась гостю Маша.

Григорий посмотрел на трехцветку еще раз внимательно и сказал:

– Пусть будет Пиксель.

– Пиксель? Почему Пиксель?

– А ты на ее пятна посмотри. Вылитая Пиксель.

Услышав это слово, кошка бросила вылизываться, подошла и грациозным движением, свойственным только кошачьим, одним махом вспрыгнула гостю на колени.

– Смотри-ка, согласна, – восхищенно выдохнула Маша. – Спасибо, Гриш! Здорово получилось. Слушай, а это женское имя? Пиксель – это точно «она», а не «он»?

Гриша посмотрел жалостливо и снисходительно на убогую.

– Машунь, – терпеливо начал он разъяснения. – Я не знаком лично ни с одним пикселем и ни с одной пикселью. И не знаю ни одного человека, такие знакомства водящего. Так что клянусь: от такой клички ни один пиксель не пострадает и не обидится! Называй сколько душе твоей угодно.

У Гели тоже жила кошка Каштанка – рыжая, пушистая и дебелая тетка размером со среднюю собаку. Вообще говоря, она была породистая – другую бы Геля и не завела. Но куплена была на Птичьем рынке, из соображений экономии. Заводчица кошки обещала Геле, что та подрастет и на ней можно будет круто заработать. Но с возрастом в кошачьей внешности вылезли некие дисквалифицирующие пороки, начались проблемы со здоровьем, и мысль о сказочных доходах на котятах пришлось оставить. Геля чертыхнулась, плюнула и стерилизовала Каштанку: жить в ее постоянных воплях и призывах к плотской любви оказалось совершенно невозможно.

Встречаясь в офисе, после обсуждения рабочих вопросов девушки переходили к классической женской болтовне. Геля – про детей, про мужа, который «гад такой, с детьми вообще не помогает, но лучше такой, чем, как у некоторых, совсем никакого» (в этот момент Геля осекалась, искоса взглянув на Машу, и торопливо переводила разговор на Каштанку и удачный улов на распродаже в ближайшем к дому ТРЦ). Маша этих неловких реплик и взглядов благородно не замечала, разговоры про распродажу поддерживала и сочувствовала Геле по поводу Геннадия, лишний раз убеждаясь в том, что своя прелесть в одиночестве есть: не надо никого терпеть и смиряться во имя.

Вообще, конечно, за такие высказывания можно было бы и обидеться. Но, во-первых, Маша была необидчивым человеком. Во-вторых, Гелю Маша находила в целом хорошим человеком. Добрым, отзывчивым, невредным. Если у Маши случались какие-то неприятности: заболела, что-то произошло в квартире, срочно нужна поддержка – она первая приходила на помощь, при необходимости даже сковыривая с дивана своего «ленивца Генку» и подключая его к помощи подруге, попавшей в беду. Маша это качество в Геле очень ценила. А слова… Ну это же просто слова, их можно мимо ушей пропустить.

Иногда только царапала ее как-то Геля внутренне. Бестактной репликой или поступком, вечной своей фразой: «Ну, конечно, вам, москвичам, все легко дается», довольно обидной критикой Машиных непрактичных поступков. Навязчивыми советами, что и как в себе изменить, чтобы наконец «перейти из старых дев в наши стройные ряды», как она часто говорила. Но Маша старалась такой Гели не замечать – в каждом из нас, если покопаться, можно много нехорошего нарыть, что ж теперь поделаешь…

– Расскажите, каким вы видите своего избранника, – Маша заполняла обычную анкету агентства, одновременно выслушивая клиентку – подтянутую женщину лет сорока, хорошо одетую и сидевшую на стуле напротив с прямой спиной и аккуратно скрещенными, как рекомендуют женские журналы, ногами (ногу на ногу не класть – нарушается кровообращение, но и в стороны коленки не растопыривать – неизящно это).

– Видите ли… Как вас зовут? А, Мария. Видите ли, Мария, – разглаживая трикотажную юбку на коленях, начала свой ответ клиентка. – Дело в том, что у меня угасает работа яичников.

– Что, простите? – подняла изумленный взгляд от бумаг Маша. – Что угасает?

– Работа яичников, – терпеливо повторила клиентка. – Мой врач говорит, что мои шансы родить ребенка стремительно убывают.

– Так, я поняла, – заинтересовалась Маша. – Так вы, может, донора спермы ищете? Это не к нам.

– Ну не прям так уж донора спермы. Я хочу полноценную семью. Ребенка я, разумеется, тоже хочу, но я не хочу быть матерью-одиночкой. Я много работаю, неплохо зарабатываю. Не до семьи мне просто долгое время было. Теперь вот настал момент, когда, я считаю, надо бросить все силы на заключение брака. Я, знаете ли, привыкла все делать продуманно и тщательно. К созданию семьи, я думаю, тоже надо подойти вдумчиво, рассудительно.