— Нет, ваше высочество. — Служанка виновато потупилась и бросилась открывать балконные двери.

Между тем ее подруга поднесла будущей королеве роскошный халат и помогла в него завернуться.

— Прошу, госпожа.

— Благодарю, — рассеянно промолвила принцесса, обертывая пестрый поясок вокруг талии, — принесите прохладительное питье и можете быть свободны.

Служанки переглянулись. Одна из них — та, что не первый год жила во дворце, — поспешно скрылась в смежной комнате. Дорте же снова замялась, взволнованно сцепив ладони в замок.

— Еще какие-то вопросы?

Властный невозмутимый голос заставил прислужницу занервничать пуще прежнего.

— Никаких, принцесса… Просто ваш брат…

— Этельстан? — Исгерд приняла из рук первой помощницы полный до краев кубок. — Что-то случилось?

— Сегодня утром он настаивал на аудиенции…

— И? — Принцесса с наслаждением отпила сладкий прозрачный нектар.

— Я пояснила ему, что время визитов наступит завтра после обеда, как того велит дворцовый этикет…

— Что? — чуть было не поперхнулась Исгерд. Пришлось прикрыть синеватые губы ладонью и старательно откашляться.

— Ты не впустила принца в мои покои?

— Вы как раз собирались принимать ванну… — Испуганная горничная сжалась. — Я думала, в мои обязанности входит поддерживать распорядок вашей жизни…

— Безусловно, но моего брата дворцовые условности не касаются. — Хозяйка покоев отставила сладкий напиток прочь. — Чтобы увидеться со мной, он не обязан записываться на прием.

— Да, ваше высочество, — пискнула Дорте. — Простите меня за оплошность…

Осознав наконец, что от переживаний новая служанка вот-вот лишится чувств, Исгерд сжалилась и великодушно склонила голову.

— Забудем об этом.

Она и запамятовала, как благоговеет перед терновой принцессой простой люд.

— Главное, запомни урок на будущее… Лета?

Вторая помощница услужливо подалась вперед.

— Будь добра, пошли за братом скорее. Наверняка у него было какое-то важное дело.

И пресекая дальнейшие извиняющиеся реверансы, Исгерд отослала обеих девушек прочь.

Шелест их одежд скоро стих. Ароматный пар заклубился вокруг задумчивой принцессы. Все же удивительно, как подданные могут любить ее и бояться одновременно? Понимают ли они, что, несмотря на терновое могущество, их будущая королева — существо из плоти и крови, пусть черной, как морион?

Исгерд сунула ноги в мягкие банные туфельки и, шлепая каблуками, прошлась на балкон.

Догадываются ли жители Тьер-Лерана, что кроме долга в сердце ее отыскали убежище сотни других чувств — тревожных, противоречивых?.. Или для народа она — лишь воплощение великой благодатной силы, суть которой — хранить покой и порядок?

Да славится Неувядающий Терн и избранный, что им отмечен. — Тонкие пальцы начертили узор на каменном парапете… Отныне он — столп и защита Тьер-на-Вьёр… Как там дальше звучали слова терновой молитвы?

Гулкое эхо под сводами коридоров нарушило бессвязный поток невеселых мыслей — Этельстан… Его походку принцесса различила бы даже среди сотен шагов.

— Герда?

Несчетное количество раз она отыскивала взгляд этих карих глаз в суете званого ужина или шумного бала. С детства он был для нее спасительным якорем. Когда брат находился рядом, невзгоды отступали. И Исгерд неизменно казалось: она знает его лучше всех.

Неудивительно, что теперь, уловив мятежный блеск, девушка сочла это признаком обиды.

— Надеюсь, из-за Дорте ты не станешь сердиться? — сходу предположила она. — Бедняжка всего два дня состоит у меня на службе и не успела изучить порядки в Терновом дворце.

— Она лишь указала на мое место, — бесцветно возразил принц, огибая круглую чашу купальни. — Справедливо.

— Ну что за бессмыслица? — застонала Исгерд. — Девочку просто сбила с толку здешняя вычурность и вдобавок скучный свод правил, который ей наверняка пришлось вызубрить на память.

— Хорошо, — отмахнулся Этельстан слишком небрежно, чтобы поверить в его искренность. — Несмышленая служанка интересует меня в последнюю очередь. Давай лучше потолкуем о сегодняшних дипломатических встречах.

— С каких пор тебя заботят переговоры?

Удивление принцессы было неподдельным. До сих пор брат ее не проявлял к политике ни малейшего интереса, предпочитая проводить дневные часы в королевских садах или за книгами.

Этельстану же в ее словах почудился намек на скверное выполнение собственных обязанностей при дворе, и он вскинулся, зло сузив темные глаза.

— Если бы в моих руках была сосредоточена хоть какая-то власть, я непременно бы присутствовал на каждой встрече с послами, на каждом королевском заседании. Но что толку торчать там, если голос мой все равно ничего не значит?