Перед этим со стороны 84-го стрелкового полка прибежали трое. Они передали чье-то распоряжение об атаке на костел и, между прочим, об устройстве окопов перед казармами со стороны Мухавца. Окопов так и не сделали, так как вся стена обстреливалась с противоположного берега.

Я бежал к костелу со второй очередью атакующих. Пространство это небольшое, еще вчера здесь стояли палатки, походные кухни, но сейчас их как и не бывало. От дерева к дереву перебежками дошли до стен. Многие падали, сраженные огнем неприятеля. Лежа у стены, перевели дыхание. Изнутри слышались крики, взрывы и выстрелы. Двери костела, обращенные в сторону 333-го стрелкового полка, были открыты. Туда вбегали и выбегали наши красноармейцы. Внутри костела стоял мрак, и в первый момент не видно было даже людей, а только красноватые вспышки автоматных очередей. Немцы засели на хорах, наши внизу.

Скоро глаза привыкли, и мне показалось, что их не так уж много: 5–6 автоматов стреляли сверху. На крики у дверей я выскочил на улицу. Оказалось, что фашисты выпрыгивали из окон и бежали по направлению к кустам, растущим вдоль тротуара. Мы открыли огонь. Кроме того, гитлеровцы наткнулись на колючую проволоку, скрытую кустами и отгораживающую территорию сада от дороги. Небольшая группа там, на хорах, поддерживала отход основных сил».

Правда, клуб был отбит лишь наполовину. Некоторые из немцев укрылись в подвале, другая часть сумела закрепиться на хорах. Но теперь они не могли обстреливать расположение 84-го стрелкового и 33-го инженерного полков.

Командир 45-й дивизии, прибыв на командный пункт 135-го полка, по его собственному признанию, «личным наблюдением убедился, что боем пехоты крепость не взять». Поэтому полковнику Йону была придана батарея из шести 75-мм штурмовых орудий 201-го дивизиона.

В ночь на 23 июня, отведя войска на внешние валы крепости, немцы начали артобстрел, в перерывах предлагая гарнизону сдаться. Сдалось около 1900 человек. Тем не менее 23 июня остававшимся защитникам крепости удалось, выбив немцев из примыкающего к Брестским воротам участка кольцевой казармы, объединить два наиболее мощных из остававшихся в цитадели очагов сопротивления – боевую группу 455-го стрелкового полка, возглавляемую лейтенантом А. А. Виноградовым и капитаном И. Н. Зубачёвым, и боевую группу так называемого «Дома офицеров» (подразделениями, сосредоточившимися здесь для намечаемой попытки прорыва, руководили полковой комиссар Е. М. Фомин, старший лейтенант Щербаков и рядовой Шугуров, ответственный секретарь комсомольского бюро 75-го отдельного разведывательного батальона).

Встретившись в подвале Дома офицеров, защитники цитадели попытались скоординировать свои действия. Командиры подготовили датированный 24 июня проект приказа № 1, в котором предлагалось создать сводную боевую группу и штаб во главе с капитаном И. Н. Зубачёвым и его заместителем полковым комиссаром Е. М. Фоминым, подсчитать оставшийся личный состав. На этом совещании Зубачёв категорически выступил против планов прорыва, полагая, что Красная Армия скоро должна перейти в контрнаступление и вернуться, и задача гарнизона – оборонять до этого момента крепость. В принципе это была разумная тактика, наносящая максимальный урон врагу. В условиях, когда немцы плотно контролировали все подступы к крепости и имели подавляющее преимущество в артиллерии и пулеметах, участники прорыва были обречены на гибель или плен и не имели шансов нанести существенный урон врагу. Однако на следующий же день, когда внезапной атакой немцы ворвались в цитадель, большая группа защитников цитадели во главе с лейтенантом А. А. Виноградовым пыталась прорваться из крепости через Кобринское укрепление, но успеха не имела. Группе прорыва, разделившейся на несколько отрядов, удалось вырваться за главный вал, практически все её бойцы были пленены или уничтожены немцами, занимавшими оборону у огибавшего Брест шоссе.

К вечеру 24 июня немцы, применив огнеметы, овладели большей частью крепости, за исключением участка кольцевой казармы (Дом офицеров) возле Брестских (Трёхарочных) ворот цитадели, казематов в земляном валу на противоположном берегу Мухавца (пункт 145) и расположенного на Кобринском укреплении так называемого Восточного форта (его гарнизоном из примерно 400 бойцов и командиров Красной Армии командовал майор Петр Михайлович Гаврилов, командир 44-го стрелкового полка 42-й стрелковой дивизии). В этот день немцам удалось пленить 1250 защитников крепости. Последние 450 защитников цитадели были захвачены в плен 26 июня, после подрыва нескольких отсеков кольцевой казармы Дома офицеров и пункта 145, а 29 июня, после сброса немцами авиабомбы весом в 1800 кг, пал Восточный форт. Однако окончательно зачистить его немцам удалось лишь 30 июня, так как после бомбардировки там начались большие пожары.

«Немцы настолько сжали кольцо, – вспоминает Н. С. Гутыря, – что мы внутри крепости остались только в одном здании саперного батальона в подвале, на первом этаже и периодами на втором этаже. Выше и на крыше, а также вокруг нас – везде были немцы. Наших бойцов насчитывалось 150–180 человек. Немцы наше здание никак не могли взять из-за героической защиты. Тогда они начали его подрывать, закладывая снаружи взрывчатые вещества. И так рано утром взорвали часть здания с восточной стороны, и мы оказались с одной стороны открыты, как на ладони. Бойцы, которые могли передвигаться, прятались в боковые комнаты и оттуда вели огонь. Во время обвала было привалено кирпичом не менее 50 человек. Комиссар тов. Фомин получил контузию и ранение обеих ног… Немцы от нас находились очень близко (за стенами), и в 11–12 часов дня последовал второй взрыв с противоположной стороны, и в этот момент гитлеровцы с криком, ведя сильный автоматный огонь, налетели со всех сторон на оставшихся в живых, раненых, контуженных и изнуренных бойцов и офицеров и забрали всех в плен – всего 100–120 человек.

Итак, 26 июня 1941 г. в 11 или 12 часов дня прекратилась героическая (а я говорю героическая потому, что сражались наши воины действительно героически) защита центральной части Брест-Литовской крепости». В плену оказались руководители обороны – заместитель командира 44-го стрелкового полка по хозяйственной части Иван Николаевич Зубачев и заместитель командира 84-го стрелкового полка 6-й стрелковой дивизии по политчасти Ефим Моисеевич Фомин. Почти сразу Фомин был выдан немцам одним из красноармейцев и расстрелян – скорее всего не за то, что был комиссаром и евреем, а в качестве мести за убитых немецких пленных. Капитан Зубачев умер 24 июля 1944 года в концлагере Хаммельбург от туберкулеза.

После полудня 27 июня 45-я дивизия применила против Восточного форта трофейные танки, которые подходили почти вплотную и вели огонь по бойницам и окнам, при этом, как было написано в отчете об осаде Брестской крепости, «русские значительно присмирели, однако до победы над ними было еще далеко». На следующий день к танкам присоединилось приведенное в исправность штурмовое орудие – с тем же результатом. Попробовали вести огонь из 88-мм зенитной пушки, но это не дало желаемого эффекта.

29 июня около 18 часов пикировщик угодил 1800-килограммовой бомбой в каземат, в котором находился склад боеприпасов 333-го полка в Восточном форте. Взрыв потряс не только крепость, но и город. Через два часа большая часть защитников Восточного форта (по немецким данным, 389 человек) сдалась в плен. В отчете о взятии Брест-Литовска говорится, что «разрешение на сдачу красноармейцы получили от своего руководителя, майора. Они абсолютно не были потрясены, выглядели сильными и хорошо накормленными и производили впечатление дисциплинированных». Но сам майор Гаврилов продолжил борьбу.